Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1
Шрифт:
от суеты томительной недели –
шатер гнезда горячего постели.
197. Ср.: № 209 и 385 (сокращ. варианты).
198. Ср.: № 208, 386. Слово «безвесный» употреблено также в рассказе Л. Гомолицкого «Ночные встречи» (Молва, 1932, № 5, 10 апреля, стр. 3-4) и в поэме «Варшава».
201. Ср. строки 3-4 с № 168 и 350. Ср. № 173.
202. Печ. по тексту: Меч, 1934, № 9-10, 8 июля, стр. 10-13. Л.Гомолицкий, «Варшава». Отдельное издание: Л. Гомолицкий. Варшава. Поэма (<Варшава>, 1934). Объявление о выходе книжного издания гласило:
«Вышла отдельным изданием поэма Л.Гомолицкого “Варшава”,
Поэма отпечатана в количестве ста номерованных экземпляров, из которых 50 поступило в продажу. Часть экземпляров оправлена в художественную обложку с оригинальным рисунком автора. 10 первых экземпляров, нумерованных римскими цифрами, выпущено на лучшей бумаге».
– «“Bаршава” Л.Гомолицкого», Меч. Еженедельник, 1934, № 13-14, 5 августа, стр. 17.
На экземпляре (№ 3), хранящемся в Славянской библиотеке, Прага, инскрипт: «Дорогому учителю, Альфреду Людвиговичу Бему – автор. 16.VIII.34 Варшава». Он воспроизведен в кн.: «Скит». Прага. 1922-1940. Антология. Биографии. Документы, на вклейке между стр. 544-545. В книжном тексте были исправлены опечатки, вкравшиеся в журнальную публикацию, и был удален «метрический» эпиграф.
Для метрического эпиграфа, как указал Гомолицкий, взята схема двух первых стихов «Евгения Онегина» Пушкина и «Первого свидания» Андрея Белого.
Гл. 1. Кладбище на Воле – Православное кладбище в Варшаве, основанное в 1841 при церкви Владимирской Богоматери. См.: Ilustrowany Przewodnik po Warszawie wraz z tre'sciwym opisem okolie miasta (Warszawa: Naklad Redakcyi “Wedrowca”, 1893), str. 263; А. Г-ч, «Вольское православное кладбище в Варшаве», За Свободу!, 1925, № 107, 24 апреля, стр. 4; А. Г-ч, «О Вольском православном кладбище», За Свободу!, 1925, № 140, 29 мая, стр. 3; Георгий Свирин, «Варшавская "Воля"», Cerkiewny Wiestnik. Церковный Вестник (Варшава), 1993, № 12, с. 26-27.
Гл. 2 – Эпиграф – Адам Мицкевич, «Дзяды. Петербург». За немотой оград чугунных – ср.: «Твоих оград узор чугунный» (Пушкин, «Медный Всадник»). На соловьиные сады – отсылка к лирическому циклу Блока (1914-1915).
Гл. 3. Эпиграф – из «Медного Всадника».
И в этих флагах бело-красных – национальный флаг Речи Посполитой.
Иерихон церквей, дворцов – отсылка к библейской «трубе Иерихона».
Гл. 4. Лазенки – королевская усадьба, устроенная на воде по желанию последнего короля Польши Станислава-Августа. См.: Юрий Шамурин. Старая Варшава и ее окрестности (Культурные сокровища России. Вып. 11) (Москва: Образование, 1915), стр. 24. Ср.: Ант. Ладинский, «Путешествие в Польшу. Лазенки», Последние Новости, 1935, 19 октября, стр. 4.
Гл. 5. Эпиграф – из «Возмездия» Блока.
Гл. 6. Эпиграф – из «Медного Всадника».
В сохранившейся в Варшаве части архива Д.В. Философова (ныне – в собрании Божены Микуловской [Bozenа Mikulowskа]) находятся два беловых автографа поэмы Гомолицкого «Варшава». Оба (как и окончательный текст) имеют посвящение Д.В. Философову и носят дату – май 1934 года. Первый (имеющий художественную
<Стих. из «Стихов о Прекрасной Даме»>
Из письма.
По-видимому, цитата была взята из письма Гомолицкого к Еве в Острог. Вторая главка заканчивалась строками:
Тяжелым шаром конь играет – дрожит чугун звериных плеч – чугунный всадник простирает над головами черный меч.и не имела еще концовки, описывающей военный парад и Пилсудского. В этой ранней версии, имеющей дату – май 1934 г., отсутствовали главки четвертая и шестая, а текст поэмы заканчивался такими катренами:
Но как томит тоска зачатья – час воплощенья – древний зов! И не могу противостать я обетам блоковых стихов. Для Бытия зову – из быта – восстань из огненного сна, моим безумием омыта и пустотой искуплена...Во втором, следующем варианте во второй главке появился эпизод с Пилсудским. Новый вариант содержал все шесть главок, причем в четвертой главке после строк:
скользит вдоль римских цифр, делений и утешает тишина.перед строкой «неискупленная душа» следовал позднее изъятый автором кусок:
И мне приходят мысли эти –: – зачем испытываешь рок – всегда в многообразном свете найдется грустный уголок, волнующий воспоминанья о детстве солнечном твоем. А зрелость все равно – скитанья – бездомный мир, внемирный дом... Так я, бродяга неизвестный, дремлю – мечтаю на скамье. Воображенья мир безвесный растет волнующе во мне. И только гром аэропланов, на мир свергаемый с небес, напоминает ураганов – столетий непосильный вес – и возникает век бетонный, железной бурею дыша.