Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том 1

Гомолицкий Лев Николаевич

307

8

поругание сотворила бехове: к хвосту лошади бога привязаше Кыев бичует Новегород в Волхове жезлом отринув бога причиташе: плыви боже проч до сыта попише волсви возста беху на острие мече пояху их князь пытаху рекущи: чем будеши днесь ещо волхв же рече: аще сотворю чюдесные вещи князь же выньми топор и паде мертв вещий шед святый муж и узре на чюди камень стоит се – бог скотий ему ж пламень жив возжигают и мовь творят люди жезл

подъяше муж поразише камень сокрушише и древом творях чюдо но отринут рече бог: аз есмь твой Дед внуче – како отринеш ся – единство наше испытан рече бог: несть чюда смерти паче – чюдо сотворил волхв смерть прияше

Из цикла «В нави зрети»

308

4

день умерший – день вновь воскресший в навершии голубизны я здесь тревоги страх понесший за всех подобных нам за ны высчитывающий зачатья отмеривая смерти дань! как воскрешонному начать мне мой новый неизвестный день! вот говорят – есть утешенье даль зрению и сон для век но живший в века крушенья не верит в сушу! человек!

309

5

в воздушьи души облаков окованы каймою медной горе горят – а от оков персты чернеют персти бедной она ковала их и вот за это скована навеки повержена полуживет и веком давит тьма на веки

310

6

живет на суше человек и ничего о ней не знает тягот исполнен весь свой век о крыльях отдыха мечтает но нету времени лиш сон и тот забудется поутру и гроб от люльки отделен пространством в тесную минуту как жизнь ценить и лиш конец суровый гордый полновесный ее решает: спит мертвец в своей заботе неизвестной б.м. мыслит: счастье ты где жизнь и время примирили где утвержденные мечты в непринимающем их мире

311

7

ночь этой жизни провести дай серцу с бодрствующей мыслью ей м.б. дано вступить с тобой на неземную сушу чтоб из ума не иссушить безмолвьем убезмолви душу во глубь себя сведи свой ум когда же вкусит средоточья – от сих сердечных мест и дум сам отдалиться не захочет

312

1(8)

в час одинокий серый гость: от груза согнутая трость в руке – на лбу как змеи жилы невидимой но явной силы вокруг телесности венец вошол как в жизнь входил отец с библейским правом: опустился на стул и вот в его ногах я смертный темный отразился в небесных дымных плоскостях над жизни хладною золою ладони голубиный взлет и я небритою щекою к сей ласке пахнущей смолою и синей свежестью высот

313

2 (9)

лбом

ощущая холодок от окон белых вестью тленья я знал: под миром бьет поток всеогненного претворенья тому кто смел в него вступить и в таинстве стихий слиянья остаться в прежнем виде жить не страшны тления дыханья за тем потоком есть предел бессмертных: там лежит белкамень на нем с рукописаньем дел жена одета облаками таинственно из мудрых строк по глаголическим их склонам начало и берет поток сей бьющий в бесконечном оном

314

3 (10)

сновидец: часто в сновиденьи я кем-то мудрым просвещон – сон (запись): видел воскресенье разверзли вещи недра лон зашевелилось под ногами вокруг из воздуха из стен воскреснувшими мертвецами вскипел развоплощонный тлен тогда воскресшим возноситься осталось – крестовидный взмах от тел и платий отделиться им помогал застывший прах отпав от духов вознесенных в земле личинками торчал густея воздух оседал теснимый стаей над вселенной вскипавшей перстью из могил проснулся в обморок в сознанье: не жизнь ли то что смертью чтил знак естества первоначальный себе пределом полагал краткомгновенный и случайный не смерть ли жизнью почитал

315

Святочные октавы

1

Ни африканский бубен, ни свирель в полях Непала пляшущего Кришны, ни Кунг тсе, сна лишивший гонг, ни трель распевных возгласов из древней Мишны, ни хоровод, который водит лель, бог жаркий, издали в апреле слышный – стихам нас не учил. Наш пантеон от Сумарокова: Омир, Анакреон.

2

Не потому ли так верны Камены размерам русских медленных стихов – бог избранный не ведает измены. В венке зажегкшем вековых дубов, в плюще, как плащ на вековые стены спадавшем в шелесте резных листов, дружили с русским гением богини, покинув сень рощ лавровых и пиний.

3

Я в отрочестве Павловск помню. В парке площадку Муз. Там юный Аполлон стоял, их хороводом окружон. Над каменными лицами их арки живой листвы качались; арфы звон, замшелых свитков шелест, говор жаркий мне слышался в кругу ожившем их. И в таинстве звучал мне первый стих.

4

Такой языческой крещеной девой – был православным нам святой союз с Каменами – ты мне свои напевы несешь в изгнанье, дочь старинных Муз. О утешений ритмы! Узы уз слов гармонических, свободных слов... Пусть гневы мы будим в критике, враге стихов. Нет, проза – пошлый комментарий снов.

5

Блаженные распевные беседы, когда никто не слышит в мире нас – я так читал в полях волынских веды, так слушал духов бестелесный глас! Невинный лавр над ритмами победы в ямбозвучащий полномерный час, когда в стихах – смиренней нет занятий – ищу я тайн мистических заклятий.