Сочинения в двух томах
Шрифт:
— Вот путь, — говорит Товиин вождь, — вот и несчастный его путник грядет пред вами! Судите его! Небесные силы, взирая на путника с унынием и милосердствуя о нем, возгласили: «О бедный страдалец! Сей есть сребролюбец. Боже мой! Весь обременен мешками, сумами, кошелями, кошельками, едва движется, будто навьюченный верблюд. Каждая ступень ему мукою. «Горе вам, богатые, ибо отстоите от утешения вашего».
— Но он сего, — извиняет Рафаил, — не чувствует, но паче еще блажит себя и почитает путь свой благословенным вовеки. Он благодушествует, шествует и поет.
— Возможно ли? — вскричали духи.
— Пожалуйте, — просил Рафаил, — внемлите песне его.
Пусть я во свете скверн — только бы был богат [537] [538] .
Днесь
Как нажил, не спросят, только бы жирный был грош.
Сколь богат, столь всем брат и честен и пригож [539] .
Что у нас бесчестно в мире? Кошель пустой.
537
Сии стихи суть из древнего трагедиографа Эврипида 8. Вот один:.
'Q эдоаес, 5e; icojjLa xiXXtaotov рро–с Дс О aurum, dexteritas optima mortalibus. О злато! Удачность наилучшая смертным.
Начало их сие:.
Sine me vocari pessimum, ut dives vocer. Nemo an bonus, num dives omnes quaerimus.
538
Эврипид (прпбл. 485—406 гг. до н. э.) — один пз наиболее знаменитых греческих драматургов. Эти строки взяты из драмы «Просительницы», до сих пор не переведенной полностью ни на русский, ни на украинский языки. Интересно, что отрывок, приведенный Сковородой, был позднее переведен И. Франко на основе немецких изданий (см. 1ван Франко. Л1тературна спадщпна. К., 1961, т. 2, стр. 190). — 76.
539
Ubique tanti quisque quantum nabuit fuit.
Нищим ли жить? Лучше пущуся в смертный гной.
И смерть сладка, поколь рубль за рублем плывет [540] .
О святое злато! Над тебя в свете нет.
Не столь милый отец, не столь родившая мать,
Не столь любезные и чада веселят.
И если такая у Венеры краса,
Не дивно, что в нее влюбилась тварь вся.
Ангельские силы ужаснулись, видя, что сатана столь хитро умел растлить бесноватую сию душу, обожающую мертвое и уповающую на кумира. «О сатана! — воззвали они, соболезнуя. — Родная божия обезьяна!» Он им вместо слов: «Горе вам, богатые…», «блаженны нищие…» положил на сердце в основание сей свой смрад: «Блаженны богатые, ибо тех есть царство всяких утех». Такова душа есть аспид, отнюдь не слышащий призывающей милости: «Придите ко мне, все трудящиеся и обремененные, и я успокою вас…»
540
Можно так:.
II смерть сладка, поколь злато плывет раз в раз.
О святое злато, моли бога о нас!
Latine sic:
О plute! Summa dexteritas mortalibus.
— Боже мой! — возгласил Уриил. — Сей беспокойный путь толпами людей, как торгами, весь засорен. Слышь, Рафаил! Какая есть сия ближайшая толпа?
— Трус колесниц, — отвечал он, — шум бичей, конский топот и свист обличает, что спя громада есть полк честолюбцев; сию же предварившая толпа есть торжество сластолюбцев. Сие обличается пищанием и ржанием музыкальных органов, восклицанием торжествующих и козло- гласованием, поваренными запахами, гарью и курением. Прочее в дальних оных сволочах и стечениях: там тяжбы, брани, татьба, грабительство, лести, купли, продажи, лихоимства…
Братья! Приглядитесь к правой стороне — вот они! Несколько путников, откравшись от левого пути, пробираются через неровные места к пути мирному. «Как бог, искусил я и обрел их, достойных себе…»
— Ба, ба, ба! Какое странное сие вижу зрелище! — возопил, как молния, нечаянно Варахийл. Пятерка чело- веков бредут в преобширных епанчах, на пять локтей по пути влекущихся. На головах капюшоны. В руках не жезлы, но колья. На шее каждому по колоколу с веревкою. Сумами, иконами, книгами обвешаны. Едва- едва движутся, как быки, парохиальный колокол [541]
541
Парохиалъный колокол — колокол приходской церкви. — 78.
— Сии суть лицемеры, — сказал Рафаил, — мартышки истинной святости: они долго молятся в костелах, непрестанно в псалтырь барабанят, строят кирки и снабжают, бродят поклонниками по Иерусалимам, по лицу святы, по сердцу всех беззаконнее. Сребролюбивы, честолюбивы, сластолюбцы, ласкатели, сводники, немилосердны, непримиримы, радующиеся злом соседским, полагающие в прибылях благочестие, целующие всяк день заповеди господние и за алтын оные продающие. Домашние звери [542] и внутренние змии лютейшие тигров, крокодилов и василисков. Сии нетопыри между правым и левым путем суть ни мужского, ни женского рода. Обоим враги, хромые на обе ноги, ни теплые, ни холодные, ни зверь, ни птица. Левый путь их чуждается, как имущих образ благочестия; правый же отвергает, как силы его отвергшихся. В сумах их песок иорданский с деньгами. Обвешанные же книги их суть типики, псалтыри, прологи и проч. Вся их молитва в том, чтоб роптать на бога и просить тленностей. Вот останавливаются, молясь, и петь начинают. Послушаем безбожные их песни божин.
542
Некий мудрец спрошен: «Как можно прожить жизнь благоденно?» Отвечал: «Так, если спасешься от диких и домашних тигров, сиречь оных: «Иуда — раб и льстец»».
ЛИЦЕМЕРЫ, МОЛЯСЬ, ПОЮТ [543] :
Боже, восстань, что спишь?
Почто о нас не рядишь?
Се путь беззаконных цветет!
На путях нх беднистей нет.
Мы ж тебе свечищи ставим,
Всякий день молебны правим!
II забыл ты всех нас.
Два раза постпм в педелю.
В пост не уживаем хмелю.
Странствуем по святым градам,
Молимся и дома и там.
Хоть псалтыри не внимаем,
Но наизусть ее знаем. И забыл ты всех нас.
543
Эта песня составлена Сковородой по образцу весьма распространенных на Украине в XVII —XVIII столетиях пародий на молитвы, сочинявшихся студентами. — 78.
Услышь, боже, вопль и рык! Дай нам богатство всех язык! Тогда-то тебя прославим, Златые свечи поставим, И все храмы позлащенны Восшумят твоих шум пений — Только дай нам век злат!
— О смердящие гробы со своею молитвою! — возопил Варахиил. — Сии блудолепные лавры под видом божиим сатану обожают. Злоба, в одежду преподобия одета, есть то сатана, преобразившийся в ангела светлого. Нет сего злее во всем аду: опустошение царствам, церкви поколе- бание, избранных божиих прельщение… Отвратим очи наши от богомерзких сих ропотников, просителей, льстецов и лицемеров. Не слышите ли, что шум, треск, рев, вопль, вой, свист, дым, жупел и смрад содомский восходят от сего пути?
Архангелы обратили светлые лица свои от севера к ясному югу и воспели песнь сию:
АНГЕЛЬСКАЯ ПЕСНЬ В СИЛУ СЕГО:
Нельзя бездны океана горстью персти забросать,
Нельзя огненного стана скудной капле прохлаждать.
Возможет ли в темной яскине гулять орел
Так, как на небесный кран вылетел он отсель?
Так не будет сыт плотским дух.
Бездна дух есть в человеке, вод всех ширший и небес.
Не насытишь тем вовеки, чем пленяет мир сей весь.
Отсюда-то скука, внутри скрежет, тоска, печаль
Отсюда несытость, чтоб из капли жар горший встал.
Знай: не будет сыт плотским дух.
О род плотский! Невежды! Доколе ты тяжкосерд?
Возведи сердечные вежды. Взглянь выспрь на небесну
твердь.
Чему ты не ищешь знать, что то зовется бог?
Чему не толчешь, чтоб увидеть его ты смог?
Бездна бездну удовлпт вдруг.