Сочинения в двух томах
Шрифт:
Душа. Я слыхала, будто лучше читать: «Говорил, что мустом наполнены суть», нежели так: «Что вином наполнены суть».
Дух. Как хочешь, читай, но мудрствуй о боге. Ведь о вине можно сказать то же, что о воде: «Сие же говорит о духе».
Душа. Не сей ли есть оный столп облачный и огненный, ночью и днем ведущий Израиля?
Дух. Сей есть оный самый.
Душа. Для чего же в римской Библии читают: in columna nubis, сиречь в столпе облачном, а не читают: in turri nubis?
Дух. Преткнулся толковник. Правда и приличность вопиет, да будет столп столповидным жилищем. Равно претыкаются иконописцы, вмещающие Симеона Столпника [666] на колонне, не на виноградной горничке с балкон- цем, как видно из притчи: «Создал точило и столп», сиречь горничку в винограде. Чему ты усмехнулась?..
666
Симеон Столпник (356—459) — киликиец, христианский аскет, около 40 лет проживший на огражденной от
Душа. Знаешь, господи, и тайны мои. В кафедральном Софийском храме главная икона, образующая дом премудрости, выставила семь колонн, поддерживающих стену. Ныне вижу их обман. Сверх того смех мне сотворили книжники безминервные [667] . Они Диогена [668] загнали в бочку. Одно неразжеванное слово рождает смешные вздо- ры. Как можно жить в бочке или на колонне?
Д у х. Но не вельми будь любопытна в ветошах и в рубищах. Термин, или слово, есть рубище! Путь израильский не к ним, но через них. Забудь столпы твои. Спеши к оным нерукотворенным: «Обилие в столпостенах твоих». Там пир, трапеза, хлеб, вино, и невестник, и невеста. «Ведите меня в дом вина». «Пойду себе к горе Смирнипской». Там Иерусалим. Там мне мир. «Возвеселился о сказавших мне: в дом господень пойдем». «Там сели престолы па суд». Из сей горы Девора изнесла суд на Сисару. Из сей кущи Иаиль, вырвав кол, пробила ему сквозь око голову. Из сего града Иудифь вышла и отняла голову Олоферну. Из сего столпа жена жерновым уломком сокрушила Авимелеху темя. Из сего дома принесла хлебы и вино, мясо и смоквы и муку чистую прекрасная Авигея Давиду возлюбленному [669] . Видишь, душа моя, в какой дом желает невеста?
667
Псевдопророки, лжеученые, лишенные истинной мудрости. — 173.
668
Диоген (прибл. 404—323 гг. до н. э.) — греческий философ- киник, который, пренебрегая удобствами жизни, якобы жил в бочке. Сковороду привлекали этический идеал Диогена, его презрение к'материально–илотским потребностям. — 173.
669
Имеются в виду различные библейские персонажи. Девора — пророчица, которая призвала израильтян воевать против Сисары (Ветхий завет. Книга судей, гл. 4), последний был убит Иаилью во время сна; Иудифь — женщина, убившая вавилонского полководца Олоферна (Ветхий завет. Книга Иудифи, гл. 13); Авимелех — си- хемский царь, убитый куском жернова, брошенным женщиной с башни осажденной крепости (Ветхий завет. Книга судей, гл. 9); Авигея — жена Навала, преподнесшая дары Давиду (ВеТхий завет. I Книга царств, гл. 25, 30 и др.). — 173.
«Ведите меня в дом вина!»
Душа. Хотелось бы мне знать жену, сокрушившую темя Авимелеху. Вот героиня!
Дух. Она ведь есть невеста нашего Соломона. «Сверг- нет-де жена одна улом жернова». А не слышишь Соломона? «Едина есть голубица-то моя». Смотри, куда сия голубица ведет хор дочерей иерусалимских? К воротам их, куда и Давид хочет прилепиться. «В воротах дочери Сиона». Тут игумен сидит и кушает хлеб свой. Тут праздник и торжество. Но где? Слышь! В полудне, в солнце. «Тот есть бог наш. Тот упасет нас вовеки». «Войди в сад мой, сестра моя». «Ешьте, ближние, и пейте и упейтесь, братия!»
Кто даст мне посребренны крылья голубпны?
Кто даст рамена орла великого ныне?
Да лечу сквозз присно о бозе
От земна края даже до рая
И почию.
Се ехидн лютый бежит, се меня достизает!
Се челюсть адску на меня люто разверзает!
Поглотить хочет. Ядом клокочет.
Василиск дивый, аспид пытливый.
Ах, мне горе!
Вод горьких хляби студно изблевает черный.
670
Эта песня представляет собой вариант уже упоминавшейся иесни из трагикомедии Варлаама Лащевского (см. прим. 17 к «Брани архистратига…»). — 174.
Се мрак! Се облак покрыл меня ныне вечерний!
Увы, мне ныне! Увы, едине
Гонит всем адом меня со чадом.
Нет мне мира…
Дух. Что ты, душа моя, думаешь в уединении? Зачем ты печальна?
Душа. Амурюсь, пою и плачу в пустыне с возлюбленною дочерью израильского князя Иеффая единородною и с подругами ее на горах святых. Плачу с Иеремиею над Иерусалимом. Стражду и болезную с непраздною, облеченною в солнце женою, рождающею сына…
Дух. Плачь! Но разумей и различай время слез и время смеха. Знай: есть ведь время, но есть же опять сверх того и время времен, сиречь полувремя и блаженное оное время: «Очи всех на тебя уповают, и ты даешь им пищу во благо время». Плачь в притворе и в дверях, да возрадуешься внутри алтаря. Княжеская дочь по горам святым плачет на то, да будет богу радостна жертва. Плач ведет к смеху, а смех в плаче кроется. Приличный плач есть то же, что благовременный смех. Сии две половины составляют одно: так, как пищу — голод и сытость, зима
Душа. Жалость меня съедает о прекрасных дочерях иерусалимских. Отвержение от жениха, уничтожение праздников, пременение в плач торжества и в пепел превращение ликов… Боюсь, да и меня с ними не пожрет водная буря и потоп…
Дух. Не бойся же! Глянь в гору! Что то над тобою?
Душа. Ах, боже мой! Вижу две птицы.
Д у х. Не бойся! Они прямо над тобою. К тебе ниспускаются.
Душа. И боюсь, и радуюсь.
Дух. Не бойся! Се тебе небо посылает вестников со знамениями, что потоп, погубляющий Вселенную, не должен тебе повредить. Вместо голубицы с масличною ветвью, се тебе дневной ворон несет яблоко, прозорливый же еро- дий — гроздь виноградную.
Душа. О, мать божия!
Д у х. Не касайся их отнюдь… А только прими от них плоды. Если коснешься, вовеки их не увидишь. Ныне же над головою твоею, летая и увеселяя, пребудут до скончания века. Аминь.
Inveni portum. Satana, carno, munde valete! Sat me jactastis. Nunc mihi certa quies — Се мне гавань! Прочь беги, сатана, плоть, мир! Полно мне волноваться. Здравствуй, святой мир!
Излей на меня, боже, с небес росу. Да красный плод тебе принесу, как розу, Яблоко райское Из сада Преображенского.
«Пробудившиеся видели славу его».
Весь мир спит… Да еще не так спит, как о праведнике сказано: «Если падет, не разобьется». Спит глубоко, протянувшись, будто убитый о землю. А наставники, иасущие Израиля, не только не пробуживают, но еще поглаживают: «Спи, не бойся! Место хорошее. Чего опасаться?..» Говоря: мир, а его не бывало… О блаженный Петр с товарищами своими! Сам господь пробуждает их: «Встаньте и не бойтесь!» «Петр же и сущие с ним были отягчены сном».
«Встаньте, — говорит им, — поднимитесь от земли! Тогда уже не бойтесь!» Колотит сих погребенных и Павел. «Восстань, спящий! Встань-де, о мертвец! Воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос. Дотоле землею будешь и не преобразишься во Христа, доколе не увидишь светлого небесного человека». И о нем-то речь следует: «Пробудившиеся видели славу его».
Фамарь, невестка Иуды, сына Иакового, показалась ему блудницею. Не познал ее затем, что закрыла лицо свое. Но по справке узнал и сказал: «Оправдалася Фамарь паче меня». Таким же образом и сыны Израилевы не могли смотреть на блистающее славою лицо Мойсея, человека божиего. А на что же такое они смотрели? На покрывало только одно, затемняющее светлость очей его. Какой же ты, Израиль? Худ воистину! Обрезан ты по плоти, да не обрезан ты по сердцу. Тьма твоим очам сносна, а на истину смотреть не терпишь. Лежишь на земле. Качаешься с твоею сею блудницею и довольствуешься ею. Отвращаешь око твое от отца твоего — око, ругающееся отцу и досаждающее старости матери. А не видно орлих птенцов, чтоб по Соломонову желанию выклевали тебе несчастное твое око… Так и нынешняя подлость христианская и таким точно оком смотрит на свого вождя Христа! Где он родился? От каких родителей? Сколько жил на свете? Как дано? Две ли уже тысячи лет или не будет?.. О христианин! Окрещен ты по плоти, да не омыт по смыслу. Зачем ты вперил твое любопытство в этакие сплетни? Для чего выше не поднимаешься? Здесь думаешь и заснуть? Тут шалаш построить с Петром? Не зная, что говоришь… Не слышишь ли, что такое и твой Мойсей говорит: «Покрыла срамота лицо мое, вот для чего не могут меня братья мои видеть!» «Чужд был сынам матери моей…» До сих пор ли ты не смыслишь, что это все плоть, и сплетни, и тень, покрывающая высочайшую премудрости гору? Ведь сия завеса в свое время должна вся разодраться. Не сие ли есть лицемерие, лицо небес рассуждающее? Вот род лукавый и прелюбодейный, плотского знамения ищущий. Вот квас учения фарисейского [671] !
671
Квас учения фарисейского, т. е. учения религиозно–политической партии в древней Иудее, защищавшей интересы зажиточных слоев; фарисейство отличалось фанатизмом и лицемерным исполнением обрядов. — 176.
Но послушаем! Так ли учит Христос наедине любезных своих учеников? Как познавать? Что есть истинный человек? «За кого меня принимают люди?» Слушай, Петр! Скажи мне: как подлость думает: что есть человек? Знаю, что ошибаются. А ты как думаешь? «Ты Христос, сын бога живого». Хорошо Петр попал. Видно, что он сквозь пустую плотскую (завесу) проницал голубиным оком подалее. Для того ж ему и истинный человеческий сын говорит: «Блажен ты, Симон, с твоим оком! Оно не смотрит на плоть и кровь, как подлое понятие, но, минуя плоть и кровь, находит другой род, род истинный, род израильский, род отца моего, который не от крови, не от похоти плотской». Слушай, христианин! Слушай с твоим языческим сердцем! Долго ли тебе лежать на земле? Будешь ли ты когда-то человеком? Не будешь! Почему? Потому что на плотскую завесу засмотрелся. А на лицо истинного человека божиего смотреть никак твоему оку нетерпеливо. Не преобразишься, друг мой, из земного в небесного потоль, поколь не увидишь Христа. Поколь не узнаешь, что то есть истинный человек? Не продерешь глаз потоль, поколь плоть и кровь будут держать твое сердце. Но долго ли будет держаться? Поколь признаешься, что твоя плоть и кровь есть то прах и ничтожность. Сюда завело тебя твое собственное мнение. Так ли? Так точно: «От славы своей низриновенны были».