Сочинения в двух томах
Шрифт:
Уже давно должен говорить с тобою не я, а Плутарх. Навостри уши! «Но я не осел», — скажешь ты. Однако не одни ослы имеют длинные уши, но и олени. О, болтун! Мой Михаил! Поверь мне, я достаточно над этим потешался и будучи один. Но заключим мир!
«Я полагаю, не было необходимости обличать в лести Мелантия, прихлебателя Александра Ферейского [730] , который на вопрос, как погиб Александр, сказал: будучи перенесен в мое чрево. Кто теснится вокруг обильного стола, тех от него не удержит ни огонь, ни медь, ни железо». Чуть дальше: «Итак, кого же следует остерегаться? Того, кто не производит впечатления и не признается, что он льстит; того, кто не встречается тебе около кухни; который не меряет тень, чтобы узнать время обеда, но по большей части трезв, ведет себя заботливо и хочет быть союзником в делах и участником тайн. Подобно тому как, по словам Платона, высшая несправедливость состоит в том, чтобы казаться справедливым и не быть им, так и в данном случае следует признать опасной такую лесть, которая обманывает, а не ту, которая действует открыто, и ту, которая действует серьезно, а не ту, которая принимает форму шутки». Но остановись, мой Плутарх! Ах!
730
Мелантий —
мой Михаил! Замечаешь ли ты, что Плутарх различаем между льстецом и льстецом? А именно: один открытый, а другой — скрытый. Один шатается у стола богатых, мелет вздор, шутит, льстит, смеется. А другой, прикрывшись маской серьезного мужа и мудреца, выдает себя за надежного мудрого советника, достойного всякой почести. Первый стремится к тому, чтобы по–нищенски выпросить пищу и напитать чрево чужими обедами, другой, наподобие змеи вкрадываясь в доверие, выведывая тайны, стремится к тому, чтобы причинить вред простому и неосмотрительному человеку и даже совсем погубить его. О, подлинно адская змея. Это oqfsXot [731] сатаны, прикрытые человеческим образом. Я сам испытал шесть или семь ударов со стороны этой ядовитой чумы. Какой злой гений направляет их на простые сердца? Что у них общего с людьми искренними, не знающими и не располагающими никакими хитростями? Что общего, спрашиваю я, у рака со змеей? Диаметрально, как говорится, противоположные они такого рода натурам и, однако, являются к ним, несомненно, ради выгоды наподобие волков. Из этих духов выходят лживые друзья, ложные апостолы, еретические ученые, тираны, то есть дурные цари, которые, проникнув в недра государства, в лоно церкви, путем хитростей проникая, наконец, в самые небеса, смешивают небо с землей, часто весь мир сотрясают смутами. Но кто достаточно ярко изобразит этих демонов? Я ради беседы так многословен. Но я не жалею потраченных слов как ввиду необходимости дела, так ради такого друга, как ты. Будь здоров, весьма дорогая мне голова, сочетай змеиную мудрость с голубиной простотой.
731
Посланцы (греч.). — 204.
Твой Григорий Саввич
В воскресенье, около полуночи.
[Октябрь 1762 г.]
Здравствуй, дражайший друг, мой Михаил! Вчерашняя моя грубая шутка о свиньях и ослах, боюсь, показалась тебе оскорбительной (в этом возрасте мы все легкомысленны); она была слишком крепко приправлена уксусом, а тебе, серьезно погруженному теперь в эти великолепные пустяки, нет ни времени, ни охоты слушать шутки. Это тревожит меня из-за любви. Почему я так грубо пошутил, отнеси к тому отвращению, которое я обычно в сильной степени чувствую к этим людям, к этим, так сказать, кипрским быкам (см. эту пословицу [732] ). Подобно так родители, видя, что ребенок, ползая по земле и играя, неосторожно попал в нечистоты и в них движется и возится, обыкновенно со смехом ему делают замечания и, чтобы легче указать ему на нечистоты и отозвать от того места, говорят, на кого он теперь похож с руками, ногами и ртом, обмазанными этими желтыми нечистотами, а он, слыша насмешки и считая недостойным поступком, что те, для кого он должен быть всего дороже, обращают его в посмешище, плачет до тех пор, пока родитель, не вынося плача, поспешно подойдя, не освободит его от грязи и, обтерев тело, не осушит его слезы, — так и душа друга, видя, что душа твоя имеет дело с этими грязными и достойными свиней пустяками, и зная, что ты нашим общим родителем — богом создан для чистого и небесного, смеется и шутит не над тобою, но над местом, где ты находишься, тебя же самого любит более, чем родного aSsXcpov [733] . Ты нам пришли три слова, если для четырех нет времени. Ибо я хат* ovap [734] видел, что получил от тебя присланные мне стихи, двустопные или анакреонтовские — не помню: все, что пришлешь, будет для меня нектаром. Будь здоров, мой дорогой!
732
О какой пословице идет речь, установить не удалось. — 205.
733
Брата (греч.). — 205.
734
Во сне (греч.). — 205.
Будь дома в первом часу дня.
Ео? 6 [735]
[Октябрь 1762 г.]
ф&тате cptXTaxcDV [Зротё, K-rjBo<; те тертсаХт] те [лоб, «е?7$е to>v (jLooaajv cpiXe! [736]
Здравствуй, товарищ, более дорогой, чем самые дорогие, Михаил, друг из Аттики! [737]
Ты действительно расточителен: вместо трех слов, ты мне подарил в десять раз больше; я просил три, а получил тридцать. Ты подражаешь Юпитеру, а 6 Zeus aXXoxa jiev tcexst а&рюс аххоха ь' osl [738] . Часто в один день он проливает столько дождя, сколько было бы достаточно для орошения земли в течение целого месяца, делая землю twv ppowv [739] то слишком сухою, то слишком влажною, очень похожею на губку, погруженную в воду. Я знаю портного, который в течение двух или трех месяцев свято хранил правило не касаться т–rjv oeipoo^av [740] , но по истечении времени поста, в один день столько поглощал too vex^apo!) [741] «артемовского», сколько три пребольших мула или три аркадских осла, мучимые жаждой, выпивали воды. Ты говоришь, моя сила в осуждении. Правильно! Ибо если… Но я, хата TTjv itapotfuav [742]
735
Твой Саввич (греч.). — 205.
736
«Самый дорогой из сахчых дорогих, забота и утешение мое, юноша, преданный музам!» (греч.). — 205.
737
Сковорода так называет Ковалннского, очевидно имея в виду, что Аттика (область в Греции) славилась красноречием и образностью языка. — 205.
738
«Зевс то ясен, то дождлив» (греч.) — это 43–я строка пз IV идиллии древнегреческого поэта Феокрита (III в. до н. э.), прославлявшего жизнь пастухов среди природы, осуждавшего суету городской жизни. — 206.
739
Смертных (греч.). — 206.
740
Сивухи (греч.). — 206.
741
Нектара (греч.). — 206.
742
Согласно пословице (греч.). — 206.
«Eppooao, <р(Хтате!
lb6<; Грт^шркх; 6 Eaj^tv [743]
Перед наступлением сумерек, ожидая нас дома, веди себя, как улитка: никогда не выползай… По–видимому, я не учел особенностей твоего возраста.
[Конец октября — начало ноября 1762 г.]
'Epaajjue cpiXe Mt^aifjX! [744]
Я не могу удержаться от того, чтобы, наконец, не сообщить тебе небольшую частицу того, чем меня вскоре после твоего ухода не терзал, как это обыкновенно делают софистические тернии, а исключительно радовал наш Плутарх. Бессмертный боже! Как он рисует дружбу! Как ярко он описывает ворону, украшенную чужими перьями, как лукавейшего льстеца, принимающего личину друга, которого греки называют 6 хоХаlb [745] . Но приведу тебе подлинные слова нашего Плутарха:
743
Будь здоров, дражайший. Твой Григорий Саввич (греч.). — 206.
744
Возлюбленный друг Михаил! (греч.). — 206.
745
Льстец (греч.). — 206.
«Как монету, так и друга следует испытывать ранее, чем в нем будет нужда, чтобы узнать его не после того, как мы пострадали, а иметь опыт в распознании льстеца, дабы не подвергнуться неприятностям. Иначе мы окажемся в положении тех, кто, испробовав наконец яд, почувствовали, что он смертелен».
Ибо мы не одобряем как этих, так и тех, которые полагают, что самим делом разоблачают себя те льстецы, которые ведут себя ласково и приятно. Ибо друг не должен быть неприятен или груб, серьезность и строгость дружбы не состоит в резкости поведения, но самая ее эта красота и серьезность должны быть приятны и милы… Не только тому, кто несчастен, приятно видеть лицо благожелательного человека.
Но дружба, сопутствуя жизни, прибавляет удовольствие и прелесть ее светлым сторонам не меньше, чем отнимает страдания у ее отрицательных сторон. И бог, примешав к жизни дружбу, сделал так, чтобы все было радостно, приятно и мило другу, находящемуся здесь же и совместно наслаждающемуся. И как бы льстец ни строил козни, используя удовольствие и приятность, нужно знать, что он ничего радостного не вносит в дружбу (до сих пор).
Уже довольно, мой Михаил! Так как дружба — такая божественная, такая приятная вещь, что кажется, будто она солнце жизни, то следует всего более заботиться о том, чтобы не заключить нам в объятия волка вместо овцы, скорпиона вместо рака, змею вместо ящерицы. Нет ничего опаснее, чем коварный враг, но нет ничего ядовитее, чем притворный друг.
Разве я тебе не говорил уже ранее, что таких всего более надо остерегаться? Ни один дьявол никогда не навредит больше, чем такие мнимые друзья. Бесспорно, я говорил тебе о них, чтобы умудрить тебя своим опытом. Я, дражайший, от многих таких пострадал! В зеленеющей траве я находил змею. О, если бы у меня тогда был советчик! О книги, лучшие советчики! Вернейшие друзья! II в последующее время, мой Михаил, ожидай от меня таких же предостережений, как друг от друга. Будь здоров и к нам, если можешь, зайди!
Твой Григорий Саввич
, ! Ge [746]
Этот день посвящен верховному [747] Михаилу;
Он — вождь вождей и над ангелами ангел.
Если ты, о Михаил, родственен ему по имени,
То прошу тебя: по–ангельски отпразднуй этот день.
Ангел бога тот, кто презрел земное;
Кто взлетает к небесам, тот ангел божий;
Ангел божий тот, кто разрывает оковы плоти;
Кто чист от пороков, тот ангел божий.
746
Радуйся, трижды дорогой! (греч.). — 207.
747
Полководцу (греч.). — 207.
О, если бы я увидел то время, когда бы ты сказал так:
«Что мне до земли? В ней нет ничего хорошего».
So; cptXo;
Грт^шрю; 6 Sa^iv [748]
8 ноября 17(32) [13 ноября 1762 г.]
Григорий Саввич Молит о радости в господе для своего Михаила
Как сладостен путь жизни, когда совесть чиста!
Аттический мед, превосходящий нектар и амброзию!
Отсюда веселое лицо и живая надежда отражается на
челе.
748
Твой подлинный друг Григорий Саввич (греч.). — 208.