Сочинения
Шрифт:
– Да, – сказал Воклен, – от смены тепла и холода или от внутренних процессов, которые вызывают те же результаты. Итак, вполне возможно, что мигрени и головные боли поглощают, рассеивают или перемещают питательные соки. Устранить внутреннюю причину – дело врачей. Ну, а способствовать внешнему укреплению волос должны ваши косметические средства.
– Ах, господин Воклен, – с облегчением проговорил Бирото, – вы меня возвращаете к жизни. Я собирался продавать ореховое масло, памятуя о том, что древние употребляли масло для
– Оливковое масло ничем не хуже орехового! – сказал Воклен, едва слушая Бирото. – Любое масло будет прекрасно предохранять луковицу от вредного воздействия на содержащиеся в ней вещества, я сказал бы содержащиеся в растворе, если бы мы рассматривали химический процесс. Быть может, вы и правы: ореховое масло, как мне говорил об этом Дюпюитрен, способствует росту волос. Я займусь изучением свойств и особенностей различных масел: букового, сурепного, оливкового, орехового и других.
– Выходит, я не ошибся, – торжествующе произнес Бирото. – мое мнение совпало с мнением великого человека. «Макассару» – крышка! «Макассар» – это косметическое средство для ращения волос, пущенное в продажу по дорогой, очень дорогой цене, господин Воклен.
– Милейший господин Бирото, – заметил Воклен, – из Макассара в Европу не доставлено и двух унций масла. Макассарское масло вовсе не способствует росту волос, но малайские женщины ценят его на вес золота, ибо оно сохраняет волосы; они и не подозревают, что в этом отношении китовый жир столь же полезен. Никакие силы, ни химические, ни божественные…
– О! божественные… не говорите так, господин Воклен.
– Но, мой дорогой, основной закон бога – не вступать в противоречие с самим собой: без единства нет власти…
– Ах, это другое дело…
– Никакие силы не восстановят лысому волосы, как нельзя без риска и перекрашивать рыжие или седые волосы; но, расхваливая пользу масла, вы никого не введете в заблуждение, никого не обманете, и я полагаю, что те, кто будет его употреблять, сохранят волосы.
– Значит, вы полагаете, что Королевская Академия наук удостоит его одобрения?..
– Ах, здесь нет и намека на открытие, – возразил Воклен. – А потом шарлатаны столько злоупотребляли именем Академии, что ее одобрение мало что даст. По совести говоря, я не могу рассматривать ореховое масло как какое-нибудь чудо!
– Скажите, как лучше всего извлекать его – вывариванием или давлением? – спросил Бирото.
– Прессуя орехи между горячими плитами, вы получите больше масла, но оно будет менее высокого качества, чем при выжимании на холоде. Втирать масло следует в самую кожу, смазывать волосы недостаточно, оно не окажет тогда никакого действия, – добродушно сказал Воклен.
– Запомни же все, Попино, – воскликнул Бирото, лицо которого пылало от восторга. – Господин Воклен, для этого
– Это слишком! Ведь я сделал такие пустяки, – заметил Воклен, смущенный многословной благодарностью парфюмера.
– Вот еще! – выпалил Бирото. – Вы не можете нам запретить любить вас, хотя и отказываетесь принять от меня какой-либо подарок. Вы, как солнце, дарите нам свет, но люди, озаряемые вами, не в состоянии вас отблагодарить.
Ученый улыбнулся и встал, парфюмер и Попино поднялись в свою очередь.
– Посмотри, Ансельм, вокруг. Запомни хорошенько этот кабинет. Вы разрешите, сударь? Ваше время столь драгоценно, он, быть может, никогда больше не попадет к вам.
– А как идут ваши дела? – спросил Воклен. – Ведь мы с вами, собственно, оба работаем на благо торговли…
– Благодарю вас, неплохо, – отвечал Бирото, направляясь в столовую, куда за ним прошел и Воклен. – Но чтобы пустить в продажу это масло (я думаю назвать его «Комагенной эссенцией»), необходимы значительные средства…
– Эссенция, да еще комагенная, – слишком уж кричащее название. Назовите лучше «Масло Бирото»! Если же вы не хотите выставлять напоказ свое имя, возьмите другое… Но что я вижу… Рафаэлева «Мадонна»… Ах, господин Бирото, видно, хотите поссориться со мной.
– Господин Воклен, – сказал парфюмер, пожимая руки химику, – ценность этого подарка лишь в упорстве, с каким я его искал; понадобилось перерыть всю Германию, прежде чем нашли эту гравюру, отпечатанную на китайской бумаге, без надписи. Я знал, что вам хотелось ее иметь, но у вас не было времени ее разыскивать, я был только вашим коммивояжером. Примите же от меня эту ничего не стоящую гравюру как свидетельство моей глубокой преданности, выразившейся в хлопотах, старании и заботах. Мне хотелось бы, чтобы вы пожелали чего-нибудь, что надо было бы добыть со дна морского, и я мог бы предстать перед вами со словами: «Вот оно!» Не отказывайте мне. Нас так легко забыть, позвольте же всем нам: мне, жене, дочери и будущему зятю напоминать вам о себе этой гравюрой. Глядя на «Мадонну», вы скажете: «Есть на свете простые люди, которые думают обо мне».
– Хорошо. Я принимаю подарок, – сказал Воклен.
Попино и Бирото вытерли слезы, так взволновала их доброта академика, прозвучавшая в этих словах.
– Будьте же до конца великодушны, – сказал парфюмер.
– Чем могу служить? – спросил Воклен.
– Я приглашаю друзей…
Он приподнялся на носках, сохраняя тем не менее смиренный вид.
– …чтобы отпраздновать освобождение Франции и отметить награждение меня орденом Почетного легиона.