Соцветие вечности
Шрифт:
— Ренесми, — я попытался её успокоить, попытался облегчить её боль утраты, увеличивая тем самым свою боль. – Не стоит ворошить прошлое. Я не держу на тебя зла и давно простил. Если ты это хотела выяснить, то всё в порядке, и возвращайся в дом, ты слишком холодно одета. Я не хочу, чтобы ты заболела из-за меня.
Боже, она плачет! Я не могу этого выносить, моё сердце сейчас разорвётся на мелкие куски и ветром их разнесет по лесу на съедение грызунам. Ренесми оплакивает своего погибшего ухажера, стоя в одной сорочке в лесу ночью передо мной. Я понимал, что ей сейчас необходимо дружеское плечо, на котором можно выплакаться вволю, но я не хотел быть этим плечом, только не я. Чем я могу её успокоить? Мне вообще трудно даже видеть, как любовь всей моей жизни убивается горем из-за смерти другого.
И она развернулась и ушла. И только тогда я смог позволить себе взглянуть на неё. Ренесми… Такая красивая, такая любимая, желанная, и такая чужая…
_________________________________________________
*ДОДик - сленговое слово, обычно так называют человека, которому не везёт в отношениях с противоположным полом, и ему постоянно предлагают остаться друзьями. Аббревиатура “Давай Останемся Друзьями”.
========== Глава 31 “Судьбоносная подстава” ==========
POV Ренесми
Как же долго тянутся дни, невыносимо долгие часы одиночества. Ещё никогда в жизни я не была так безучастна ко всему, что происходило вокруг. Мне не было ни до чего дела, меня ничто не интересовало, и я не хотела никого видеть. Даже удачное присоединение к числу вегетарианцев Калленов Патрика и Маргарет и их явные успехи в воздержании не радовали меня.
Мне были неприятны попытки моей семьи утешить меня, развеселить, растормошить. Я ненавидела притворяться, но в последнюю неделю я только этим и занималась, вымучивая из себя жалкое подобие улыбки, когда кто-то из домочадцев предпринимал очередную попытку вывести меня из ступора. Именно по этой причине я попросилась пожить в нашем маленьком доме в одиночку, мне необходим был простор для того, чтобы спокойно дать волю чувствам и мыслям, не боясь расстроить кого-нибудь из родственников своим страдальческим видом. Мне хотелось просто запереться в комнате и вдоволь выплакаться, крича от горя и зная, что никто этого не услышит.
Родители не стали задавать лишних вопросов, позволив мне делать то, что я хочу. В школу возвращаться не было ни малейшего желания, легенда о том, что я серьезно больна и нуждаюсь в длительном лечении на теплых берегах подальше от дождливого Форкса работала исправно. К тому же приближалось окончание первого учебного полугодия, и появляться в школе сейчас не было никакого здравого смысла.
Я знала, что Джейкоб не придёт, что он намеренно не принимает участия в патрулировании территории, чтобы ненароком не столкнуться со мной. Я приняла его невысказанное вслух решение находиться подальше от меня. Мне безумно хотелось его увидеть, но мне не хватало смелости вновь встретиться с ним с глазу на глаз. Я не смогла бы решиться заговорить с ним снова, да и что нового я ему скажу? Он чётко дал мне понять, что всё безвозвратно потеряно и возвращаться к былым отношениям нет никакого смысла и желания с его стороны. Я смирилась с его решением, по крайней мере, пыталась смириться и попробовать жить дальше. Но решить сделать что-то гораздо легче, чем воплотить своё решение в жизнь. Мне невероятно сильно хотелось бежать подальше из Форкса, где всё мне напоминало о наших прежних тёплых отношениях, но поступить так снова со своими родителями я не могла, нужно было научиться быть сильнее обстоятельств, научиться справляться с трудностями, а не бежать от них, как последняя трусиха и слабачка.
Как бы я хотела повернуть время вспять и снова стать для Джейкоба лучшим другом, хотя бы другом. Чтобы иметь возможность видеть его, прикасаться к нему невзначай, читать в его глазах открытую привязанность и доброту, его безвозмездную дружбу. Но даже этого я была недостойна получить, только не после того, что натворила.
Я снова почувствовала жгучую боль в горле, свидетельствующую о голоде. Я не могла заставить себя
Иногда боль была настолько невыносима, что у меня возникала мысль попросить Маргарет стереть мои воспоминания вплоть до того момента, как я осознала, что влюблена в своего лучшего друга. Но я понимала, что это глупо, рано или поздно я всё равно бы влюбилась в него, так было предначертано. Да и как я могла вычеркнуть из памяти Науэля? Я хотела его помнить, отдавая тем самым своеобразную дань ему за то, что он пожертвовал своей жизнью ради меня.
Сейчас боль снова душила меня, вырываясь наружу потоком горьких слёз и рыданий. Я уткнулась в подушку на кровати в моей небольшой комнате родного дома и позволила себе не сдерживать больше страдания внутри себя, облегчая душу слезами. За собственными всхлипами я не сразу обратила внимание, что в дверь постучали. Этот звук отвлёк меня, заставляя немного удивиться нежданному гостю. Никто из Калленов не мог сюда заявиться, они обещали дать мне несколько дней одиночества. В первую секунду я решила проигнорировать посетителя, кем бы то он ни был, снова уткнувшись носом в мокрую подушку, но вскоре любопытство взяло верх, и я нехотя отскребла своё измученное горем тело от кровати и потащилась к входной двери. Мой внешний вид сейчас заботил меня меньше всего, я была настроена на выпроваживание гостя, так настойчиво стучащего в дверь.
Шагая по прихожей, я ненароком бросила косой взгляд на зеркало, висящее на стене, и содрогнулась от собственного вида. Я выглядела исхудавшей, глаза красные от слёз, под ними тёмные круги, говорящие об испытываемой жажде, волосы скомканы и торчат в разные стороны, одежда мятая. Плевать, мне всё равно!
Я сделала шаг к двери и тут же застыла на месте, почувствовав запах посетителя и услышав его сердцебиение. Этого не может быть! Очередной удар в дверь заставил меня вздрогнуть от неожиданности и страха, я так и замерла, словно парализованная. Секунду я еще сомневалась в выборе решения, но затем твердым шагом добралась до двери и уверенным движением распахнула её, готовясь к самому страшному.
На пороге стоял Джейкоб. Увидев меня, он слегка отшатнулся, словно увидев привидение, оно и понятно, выглядела я как потрепанная жизнью алкоголичка, давно не принимавшая дозу.
— Ренесми, что ты тут делаешь? – спросил он, недоверчиво глядя на меня. В его глазах я могла прочитать одновременно сострадание и удивление.
— Живу, — тихо ответила я, пытаясь пригладить рукой сбившиеся в колтуны волосы и глядя на него, одновременно радуясь его визиту и стыдясь своего внешнего вида.
— Белла дома?
Не знаю почему, но от этого вопроса мне стало ещё больнее. Он пришёл, чтобы увидеться с мамой. И хоть я и понимала, что это всего лишь дружеский визит, но маленький противный червячок под названием «ревность» почему-то зашевелился где-то глубоко в моей душе.
— Её здесь нет, она в Большом доме, — ответила я немного грубовато, но увидев в глазах Джейка удивление, спохватилась и добавила из вежливости: — Зайдёшь?
Джейкоб явно колебался, решая принять моё предложение или нет. Он хочет видеть маму, а меня нет, и, судя по его виду, придумывает, как бы мне отказать, чтобы не обидеть.
— Белла точно не появлялась тут? – неожиданно для меня переспросил он. Я в недоумении мотнула головой, а он продолжил: — Странно… Она позвонила мне утром, сказала, что ей надо со мной поговорить и что будет ждать меня здесь…
О Боже! Только не это! Родители решили обманом столкнуть меня с Джейкобом лицом к лицу, раз уж все их попытки вдолбить мне это воочию провалились. Я начала злиться на них, и мне стало жутко неудобно и обидно, что Джейкобу приходилось сейчас пересиливать свою неприязнь ко мне из-за того, что мои родители устроили ему ловушку.