Согретые солнцем
Шрифт:
– Правда?
– Хочешь увидеть мою спасительницу?
– Хочу. Но как и где?
– Часиков в семь вечера я вожу Боню на прогулку. Можем встретиться на бетонной аллейке у озера, – предложила девочка.
– Где наша база отдыха?
– Да. Там мне легче ходить, да и свежесть от озера идет… Значит, договорились?
– Я приду! – уверенно пообещал Ростик.
Вечером Романия, выполнив домашнее задание и покончив с делами, сказала родителям, что пойдет прогуляться с Боней.
– Как в поле работать – болит нога, как шляться со своей блохастой – ты здорова, – упрекнула ее
– Что за тон? – возмутился отец. – Пусть сестра подышит свежим воздухом.
– У нас и во дворе точно такой же воздух, – тихо добавила Злата.
– Я не поняла, – строго спросила мать, – вы обнаглели? Перечите родителям, огрызаетесь бесконечно. Что все это значит?
– У нас трудный переходный возраст, – с невозмутимым видом ответила Геля.
– Я вам сейчас устрою трудный возраст! – взорвался гневом отец. – Пигалицы еще, чтобы так разговаривать с родителями!
Он схватил Гелю и Злату за руки и потащил в их комнаты.
– Ромке так все можно! – обиженно проскулила Геля.
– Папа, прости их, – тихо произнесла Романия.
– Ты собралась идти гулять? Так иди, иди! – Закрыв двери за дочерьми, Павел Тихонович указал пальцем на выход.
Девочка боялась отца в гневе, хотя он ни разу не поднял руку на своих детей. Однако его басовитый голос, выпученные глаза и покрасневшее лицо наводили страх на Рому. Только что ее обидели сестры, а она сразу же попросила отца их простить.
Романия быстро схватила легкую куртку-ветровку, кеды и выскочила из дома. На крыльце она присела на ступеньки, обулась и взяла свою тросточку. Боня, увидев хозяйку, радостно гавкнула и заметалась по вольеру.
– Иду, Боня, иду! – сказала девочка, поднимаясь со ступеньки.
Поводок в руках Романии всегда приводил Боню в неудержимый восторг.
– Гулять пойдем?
Это был уже верный знак того, что собака отправится на улицу с хозяйкой, и Боня с удовольствием подставила голову для ошейника и поводка. Озеро было близко, по крайней мере, для здорового человека. Романии же преодолеть такое расстояние было непросто, но за прожитые годы она уже смирилась с тем, что каждый шаг – это боль, в лучшем случае неудобство при ходьбе. На этот раз она шла туда с необычным волнением. Такое с ней было впервые, и девочка не могла понять, отчего так волнуется и радуется. Ростика она видела в своем классе каждый день, но такого чувства, как сейчас, никогда не испытывала.
«Так, наверное, бывает, когда девушка идет на первое свидание, – подумала Рома, и ей стало стыдно за такие мысли. – Но я иду не на свидание, а на прогулку с другом. Тогда почему я так разволновалась?»
Боня с довольным видом шла рядом с девочкой. Она то посматривала на Рому, то крутила головой во все стороны, готовая в любой момент броситься на защиту своей хозяйки. Девочка дошла до озера, где начиналась бетонная дорожка, тянувшаяся вдоль берега до домиков отдыхающих. Здесь стоял знак с надписью «База отдыха “Озерная” – 300 м». Романия прошла по дорожке и на миг остановилась у мостика. Его смастерил отец Ростика, а местные жители сразу же дали ему название «Мост любви». Наверное, такой и была задумка Еремы, когда он его строил.
Мостик был небольшой, от берега вели два прохода с перилами
Поговаривали, что если влюбленные подержатся вдвоем за это сердечко, то всегда будут вместе. Две отдельные скамейки располагались почти рядом друг с другом. К ним приходили те, кто поссорился. Они садились напротив ангела, смотрели на него, и он помогал им помириться и понять друг друга, и тогда они пересаживались на общую скамью.
«Когда-нибудь и я приду сюда с кем-то, – подумала Рома. – Хотя кому я такая нужна?»
– Да, Боня? – тихо спросила девочка и посмотрела на собаку. В ее глазах было столько преданности и любви, что Рома невольно улыбнулась. – Я нужна тебе, я знаю, – сказала она и услышала позади чьи-то приближающиеся шаги.
Романия обернулась и увидела Ростика.
– Похоже, что я немного опоздал, – сказал мальчик, тяжело дыша после быстрой ходьбы.
– Нет, все нормально. Мы только что пришли, – ответила ему Рома.
Ростик хотел приблизиться к девочке, но Боня грозно зарычала.
– Нельзя, Бонечка, это свои. – Девочка пригладила поднявшуюся на спине собаки шерсть. – Свои, свои, ясно?
Боня понимающим взглядом посмотрела на хозяйку. Увидев, что она не боится подошедшего человека и даже улыбается ему, собака успокоилась.
– Теперь можешь подойти к ней и даже погладить, – сказала Романия.
– Вот это да! – с восхищением произнес Ростик. – Похоже, она понимает, что ты ей говоришь.
– Не «похоже», а точно понимает!
– Ты, наверное, знаешь язык собак.
– Каждый может узнать его, если, конечно, захочет, – улыбнулась девочка.
Ростик попросил дать ему поводок, и они втроем двинулись вдоль берега. Солнце опускалось медленно, оно стало розовым, как мальвы в саду Романии, и тысячи его отблесков заиграли на едва покачивающейся глади водного зеркала. Одинокие желтые листья, упавшие с деревьев, которые, будто задумавшись, стояли на берегу, напоминали маленькие кораблики в большом океане.
– Вот смотри, – обратилась Романия к Ростику, – это огромный океан, – она указала на озеро, – а там плавают маленькие кораблики. Они кажутся такими беспомощными перед стихией, но все равно должны добраться до намеченной цели. Где твой кораблик?
– Вон тот! – Встав на цыпочки, Ростик указал на узкий и длинный лист вербы. – А твой где?
– Рядом с твоим, – не задумываясь, ответила Романия.
Она взглянула на Ростика, загадочно улыбнулась и тут же, смутившись, опустила глаза.
Романия сдружилась с Ростиком, и со временем эта дружба только крепла. Они не обращали внимания на завистливые взгляды одноклассников, когда, взявшись за руки, вместе шли из школы. Рома и Ростик не реагировали, когда им вслед выкрикивали «Жених и невеста колотили тесто!», и казалось, что их мир для двоих никто и никогда не сможет разрушить, потому что нет на земле такой силы.