Сохранить замок
Шрифт:
Может, предсказание Салвен сбывалось, и его страдания начались с капитана. Это было бы иронично.
— На этой стороне границы пустоты магия так сильна, как человек, который ею владеет. Хочешь узнать, что я могу на другой стороне, капитан?
Таксин скользнул пальцем по своему горлу, передавая Гетену намек. Он повернулся и прошел туда, где группа фермеров ходила с вилами и косами.
Николаус прислонился к стене, его нога пострадала от когтей крикуна.
— Вижу, вы не друзья.
— Точно, — процедил Гетен. Челюсть болела слева.
— Пару раз я думал, что он целился в тебя, — бледные волосы и лицо мужчины были в саже.
— Так и было.
— Если хотите дальше биться с нами, я должен знать, как серьезна беда между вами, — он крутил серебряное кольцо на левой ладони, как порой делала Галина со своим черным кольцом.
Галина. Боги, как он скучал. Гетен не видел вреда в правде о презрении Таксина.
— Он хочет мою женщину.
— Ох, — воин приподнял брови. — Это грязное дело. Ты забрал ее у него?
— Это был ее выбор. Она так решила. Он не согласен, — Гетен оттолкнулся от стены и застонал. Он разжимал и сжимал кулаки, пытаясь прогнать боль и онемение.
— Наверное, потому он так рад бою, — сказал Николаус. — Я отправлю его разведать стены. Замок — следующая цель. Оттуда появились крикуны в ночь Ним.
Гетену не нравилось, как это звучало.
— Из земель замка?
Воин кивнул.
— Их наступление хотя бы замедлилось. Сначала они лились оттуда как осы из улья. Мы не смогли связаться с королевской семьей, мы не знаем, живы ли они. К счастью, кронпринц Валдрам уехал за три дня до начала безумия.
— Куда он уехал? Ему отправили весть?
— В Татлис. Конечно, отправили. Но, если принц и послал ответ, гонец мог умереть по пути. Ничто не приходило, и я не могу отправить еще кого-то с вестью.
— Татлис? — Валдрам мог не пересечься с королем Вернардом и сидеть при дворе, ожидая, не зная о хаосе в его городе.
Николаус кивнул.
— Он бы уже вернулся, если бы получил весть.
— Кости Скирона, — Гетен зевнул. — Я посплю. Я почти бесполезен, не могу толком колдовать, когда я так устал.
— Я с тобой. Бараки на востоке замка в паре улиц отсюда, там еще безопасно, — Николаус повел его и несколько солдат по улицам и через врата к баракам. Лучники с арбалетами, пехотинцы с булавами, алебардами и пиками охраняли место от крикунов и отчаявшихся жителей.
Внутри Гетен обмяк в углу и закрыл капюшоном глаза.
— Когда нужно возвращаться?
— У нас есть четыре часа, — Николаус бросил одеяло на колени и указал на койку неподалеку. — Ложись, маг, ты заслужил. Поешь и отдохни. Завтра попробуем пробиться в замок. С боевым магом будет шанс.
Гетен подумывал уснуть там, где сидел, но мысль о кровати заставила поднять кости с пола. Он рухнул на кровать, застонал и благодарно кивнул солдату, уступившему ее.
— Странное дело, — пробормотал Николаус, глядя на утомленного Гетена.
— Что странно? — невнятно отозвался он, засыпая.
— Изо всего безумства я не узнал твое имя. Как
— Волшебником. Другом. Это не хуже имен, которыми меня звали, а то и лучше, — Гетен зевнул и повернулся к стене, солдаты утомленно смеялись. Он прошептал чары вокруг себя, тусклое сияние символов быстро угасло. Он подумал о Галине. Он хотел увидеть ее, узнать, что она была в безопасности, не пострадала из-за крикунов и ее отца. Почему он согласился не использовать слезы тени?
«Я могу это сделать, и она не узнает, — он закрыл глаза и вздохнул. — Но я буду знать».
* * *
Половицы скрипели под ее ногами, Нони прошла в лазарет.
— Боги, господин. Она мертва?
— Почти. Поставь воду на стол и дай мне полотенца и аптечку, — он резал ремешки, удерживающие побитую и окровавленную броню Галины на ее теле. Она была холодной, липкой, бледной, слабо и быстро дышала. Нужно было вытащить клинок из ее бедра, но она уже истекала кровью, и это ускорит ее смерть, если он не закроет скорее рану.
Нони вручила ему влажное полотенце и стала работать над наплечниками воительницы и пластиной на груди.
— Говорила же, тот призрак будет проблемой.
Металл и кожа были в крови. Гетен, наконец, расстегнул броню на левом бедре.
— Я пожалею об этом позже. Вставь нить в иглу, — он посмотрел на вошедшего Магода. — Бери полотенце, — сказал он садовнику. — Как только я уберу кинжал, дави на рану, иначе она умрет от потери крови, — Гетен затянул свой пояс выше раны Галины. Им нужно было работать быстро.
Нони протянула иглу с нитью. Магод стоял наготове с полотенцем. Гетен убрал броню и кинжал. Кровь полилась из Галины. Магод накрыл рану, и Гетен затянул пояс.
— Кровь Семел, — ее клинок порезал ее артерию. — Скирон, пощади ее, — прошептал он, закрывая рану, пока потеря крови не лишила ее ноги или жизни.
Комната потемнела, Гетен оторвал взгляд от швов. Где были Нони и Магод? Он опустил взгляд. Галина пропала, как и лазарет. Он сидел под столом, прятался за тяжелой скатертью. Два голоса разносились эхом в большой комнате, звук улетал за колонны. Там был его отец. Но это было невозможно, ведь отец Гетена был мертв. Другой голос звучал странно, знакомо и нет. Он тоже был мертв, от руки Гетена. Как он мог знать, если не знал человека? Гетен покачал головой.
Его отец сказал:
— Она была сильной без магии солнца. Теперь ее не победить. Это делает ее нашим самым опасным врагом.
— Или лучшим союзником.
— Она откажется.
— Откуда такая уверенность?
— У той ненависти глубокие корни.
— Ладно. Тогда используй ее силу, чтобы уничтожить его, — их голоса утихали, они отходили.
— Хорошо, — дверь открылась со скрипом. — Смерти начнутся этой ночью, — дверь закрылась.
Он обнял колени, замерз в ночной рубашке. Его побьют, если поймают тут, не в кровати. Он выполз осторожно из-под стола. Он встал и моргнул. Он был в главном зале Харатона.