Сохранить замок
Шрифт:
— Я не хочу тебя тут, — Галина шагала вокруг него. — Я не хочу тебя тут. Я не хочу тебя тут, — она сжала его руку.
Гетен проснулся с кинжалом в руке. Бледный юный паж пискнул и отпрянул, удивленный клинком и жжением чар, которые он нарушил.
— Моя рука мертва! — юноша прижал ладонь к груди.
— Считай, что тебе повезло, — зарычал Гетен. Он сел и убрал чары взмахом руки. Он зевнул, потянулся, все еще ощущая усталость, зуд желания под кожей. Его отдых был слишком коротким. Рядом с таким количеством душ он едва сдерживался.
— Но…
— Хватит ныть, — прорычал он и направил кинжал на мальчика. — Это будет длиться
— У тебя интересные привычки, маг, — Николаус убрал меч в ножны. — Прошлой ночью я удивился, что ты уснул среди нас, — он надел перчатки из кожи и стали и добавил. — Вижу, это не от доверия.
Гетен убрал одолженный кинжал за пояс и потер ладонями подбородок со щетиной.
— Я доверяю меньшему количеству людей, чем у леди Кхары целых пальцев, и себе — меньше всего, — несколько мужчин в комнате приподняли брови.
— Инстинкты нельзя игнорировать, когда имеешь дело с магом, — сказал Таксин. Он сидел за длинным столом, чистил кинжалом яблоко. Новая рана тянулась от виска к его уху. Кровь засохла на носу и под ногтями. Сажа была на его светлых волосах и форме.
Николаус бросил Гетену твердую булку, вареное яйцо и яблоко.
— Этого мало.
— Это лучше, чем голод, — Гетен быстро съел, собрал скорлупу и огрызок аккуратной кучкой, пока Таксин смотрел на него яркими глазами с подозрением. Он ощущался как из осколков стекла, готовых порезать. — Мне нужна лошадь.
— Куда-то едешь? — спросил Таксин.
Гетен не слушал его.
— Та, которая не понесет груз сегодня.
Николаус нахмурился, растерявшись.
— Зачем?
— Я не успел отдохнуть. Мне нужна сила духа зверя, — от этого повисла неприятная тишина. Гетен огляделся. Он посмотрел на Таксина. — Если ты не хочешь вызваться.
Капитан Галины оскалился, но не предложил свою душу, трус.
— Ты — некромант, — сказал один из солдат.
Таксин фыркнул.
— Он — некромант, — его сапоги стукнули по полу. Ножки стула застучали, когда он отодвинулся от стола. Он встал и поклонился. — Лакей Скирона. Хранить двери смерти. Маг солнца Кворегны. Как звали тебя те дети? Томру-как-то-там?
Кто-то буркнул:
— Херра-томрума, — он не звучал радостно. Солдаты пялились, медленно встали. Вытащили мечи и ножи. Сжали кулаки. В Налвике не любили некромантов. Таксин сидел, закинув ноги на стол, отклонив стул. Он почистил яблоко, сунул кусок в рот.
— Козел ты, — сказал Гетен.
Голубые глаза капитана сияли, он смотрел, как комната меняется, пока жевал и глотал. Он пожал плечами и махнул на округу.
— Я говорил, что от магии нет добра.
— Это для тебя игра, некромант? — прорычал Николаус, его меч был угрозой.
Гетен пятился к двери, следя за приближением солдат к нему, видя улыбку Таксина.
— А видно, что мне весело?
— Ты пришел посмотреть, как твои творения играют? —
Гетен добрался до порога. Там стоял крупный воин с булавой.
— Кости Скирона, — он поднял щит, его жар вызвал дым от деревянных стен барака, отгоняя врагов. — Как хотите, — он показал Таксину любимый грубый жест Галины, произнес чары перемещения и направил себя к восточным вратам замка. Янтарное сияние чар рассеялось, Гетен выругался. — Я убью капитана Таксина, хочет того Галина или нет.
Глава 13
— Галина? — Аревик поманила ее. — Это не работает, — принцесса сидела за Валдрамом, прижимая кусок, оторванный от платья, к его черепу, сосредоточилась на задании, не смотрела на трупы у окна. Ее ладони дрожали, слезы тихо лились, блестя на ее щеках. Но она старалась управлять собой. Бедняжка была не в своей стихии, тонула под водой. Ей нужна была поддержка. Сила Галины. Как когда она в детстве боялась грома.
Она заползала в кровать Галины во время бури и спрашивала: «Хотырь злится?».
Галина всегда обнимала ее.
— Нет, Аревик, это смех Скирона. Хотырь щекочет его. Видишь дождь? Это он смеется до слез.
Галина сидела рядом с младшей сестрой, гладила ее волосы, поцеловала в висок. Она подавляла свою неуверенность к животу, показывала только уверенность, чтобы Аревик могла на этой основе строить свою уверенность.
— Что такое? — хорошо. Ее голос звучал сильно и твердо.
— Я не могу остановить кровотечение, — Аревик подняла ткань. Затылок бледной головы Валдрама и бледная форма была в крови, белые волосы прилипли от крови.
— Потому что нужны швы, — Галина встала за кузеном. — Есть игла и нить?
— Конечно, — девушка всегда носила такое в сумочке, и она отдала это. — Но как ты увидишь, когда столько крови? — Галина быстро вставила нить в иглу и завязала узел.
— Не нужно видеть, чтобы зашить рану, — она ощупала брешь на голове принца, кусок скальпа свисал, как парус без ветра. — Это сделала булава. Это ее след. Если бы крови было не так много, ты увидела бы, что удар пришелся вскользь и оставил след в виде полумесяца, — Галина умело делала стежки. Валдрам едва вздрагивал. Она закончила и откусила черную нить, оставив пару дюймов висеть в его волосах, передала иглу сестре. Она чуть потянула за нить. — Смотри, теперь он на поводке.
Валдрам фыркнул.
— Мечта сбылась? — спросил он. Аревик побелела, сглотнула и отвела взгляд, не могла вытерпеть черный юмор сестры.
— Если бы только Бурсука было так просто посадить на поводок, — рана немного кровоточила. — Галина прижала ткань к ладони кронпринца. — Дави на рану, пока кровь не перестанет течь.
Аревик смотрела на окровавленную иглу с ужасом и отвращением. Она вяло нащупала сумочку, глядя на иглу, осмотрелась и сунула ее в черный край большого гобелена, криво висящего на стене, кусок оторванной ткани валялся на полу. Галине было все равно. Гобелен звался «Война за богов». Она всегда презирала его, потому он и остался во время ремонта. Там были два десятка солдат, терзающие друг друга, кровь летела брызгами, и замок на холме с цветами виднелся на фоне, пастух махал там, ведя овцу. Глупый гобелен, особенно для зала, где она ужинала, глупые солдаты и глупый пастух. Она посмотрела на свои ладони. Она ненавидела кровь под ногтями.