Соколиная охота
Шрифт:
Гамми сам понимал, что с ним что-то нечисто. И эта «нечистота» как раз и нужна тем, кто активировал нанокапсулу. Больше всего мучил вопрос – для чего он им нужен, что намерены получить от него те люди?
Стоило ли сейчас задумываться об этом? Наверное, нет. Сейчас главным было выбраться из треклятой Африки – тюрьма она или континент! И другой возможности сделать это Гамми не видел. Значит, он будет искать хозяев нанокапсулы, чего бы это ему ни стоило.
Внезапно раздавшийся звук выстрела заставил Гамми вздрогнуть. По какому поводу стрельба? Метрах
– Вот вам и свежая еда, – самодовольно сообщил толстяк и добавил, обращаясь к Моралесу: – Здесь мне определенно нравится больше, чем в твоей «Африке».
Бывший надзиратель бросил на азиата мрачный взгляд, вытер со лба крупные капли пота и, не произнеся ни слова, побрел дальше.
Косуля затихла, и Али отправился к исчезнувшей в траве туше.
– Здесь лучше не шуметь, – заметил капитан, озираясь.
Гамми был полностью согласен с предположением Мустафы. Он не мог объяснить, чего опасался, но ощущение, что толстяк поступил неправильно, не отпускало.
– Почему? – спросил Али.
– Здесь могут быть люди, – объяснил капитан.
Раз уж они все равно никуда не идут, Гамми стянул с плеч надоевшие лямки и упустил тяжелый рюкзак на землю. Внутри что-то звякнуло.
– Мы же людей и ищем, – подал голос штурман.
Но от Гамми не ускользнул тот факт, что предводитель моряков внимательно оглядел саванну, будто искал кого-то. Тех самых людей он и искал. Похоже, капитан не забыл, что самым страшным существом на этой многострадальной планете был человек.
– Али, срежь с туши мясо на ужин и уходим. Быстро, – скомандовал капитан и добавил, обращаясь к раненому штурману: – Мы ищем спасение, а не людей.
Гамми заметил, что Виктор положил свой рюкзак, взял «дрель» на изготовку и пошел навстречу Али, исчезнув по грудь в высокой густой траве. В воздухе повисла напряженность. Один лишь Моралес, не обращая ни на кого внимания, продолжал идти дальше.
В саванне было тихо. Слишком тихо, подобная тишина всегда заставляла Гамми чувствовать беспокойство. Только легкий ветерок шелестел в высокой траве. Нигде ни малейшего движения.
Моралес, подобно танку, пер сквозь высокую траву, не обращая внимания ни на что и ни на кого. Надзиратель успел отойти метров на двадцать, когда вдруг послышался его вскрик, за которым последовало длинное ругательство. Он совершенно не стеснялся в выражениях. Никто не понял в тот момент, что же произошло, а Моралес скинул ношу, резко развернулся и, пригибаясь к земле, как солдат под обстрелом, засеменил к отставшему отряду.
Надзиратель еще не успел добежать до остальных, когда из уст Виктора сорвалась не менее витиеватая брань.
Гамми знал, что тишина эта неспроста. Теперь причина странных происшествий стала понятна – из высокой травы быстро, словно чертики из табакерки, появлялись черные, словно антрацит, туземцы, завернутые в длинные выгоревшие на солнце красные тряпки и увешанные какими-то побрякушками. Одни, два… шесть. Всего их было шестеро. Спустя полминуты Гамми понял,
На землю рядом с Гамми шумно опустился Моралес. Рубашка справа промокла красным, из плеча торчало древко стрелы.
Негр, тот, что держал у шеи толстяка копье, пробурчал что-то на каком-то экзотическом воркующем наречии, кивнув Виктору, который так и не успел направить на захватчиков «дрель». Язык был непонятен, но чего туземец хотел от Куцева, ясно и без слов. Виктор осторожно положил оружие на землю и поднял руки. От «дрели», впрочем, отходить не стал.
Был еще и восьмой. Этот явно исполнял в шайке роль лидера. Он единственный держал в руке настоящее оружие – «дыродел». Интересно, есть ли в нем патроны? Хотя в сложившейся ситуации от пистолетов и автоматов белых толку немного.
На лице у всех туземцев было одно и то же выражение – надменность вкупе с отвращением. Судя по всему, они видели в белых пленниках низших существ, вторгшихся на их территорию.
У всех на головах витиеватые прически из разнокалиберных косичек, которые хорошо скрывали затылки. Но Гамми был уверен – «балалайки» у них не установлены. Исключением являлся только предводитель, тот, что продолжал размахивать «дыроделом». У него на затылке, из гнезда для «балалайки» вместо индивидуального чипа торчала какая-то мешанина из ленточек, монеток и всякой мелочи, типа звериных зубов. Сеть в этих краях, надо думать, все равно не работала.
Какая дикость. Гамми и не предполагал, что в мире есть люди, не подключенные к сети. Рука непроизвольно пощупала заглушку, торчащую в его собственном затылке.
Наверное, туземцы давно преследовали их, прячась в высокой траве.
– Это была их косуля, – сказал Гамми капитану.
– Что значит их? – возмущенно спросил тот, не оборачиваясь.
– Мы на их территории. Все, что здесь водится, – принадлежит им.
– Вы убили нашу добычу, – с сильным акцентом по-английски заявил главный. Тот, что с «балалайкой» и «дыроделом». Надо думать, до Катастрофы он был городским родственником этих ряженых полудурков.
– Я же говорил, – заметил Гамми.
– Мы приносим свои извинения, – громко и четко произнося слова, сказал капитан.
– Нам не нужны извинения!
– Косулю тоже можете забрать.
– Она мертвая, – небрежно пнув тушку ногой, возразил предводитель дикарей. На лице застыла гримаса отвращения. «Они что же, – подумал Гамми, – живых косуль едят?»
– Значит, вам не придется на нее охотиться, – попытался урезонить его капитан.
Аргументы обеих сторон были исчерпаны, пауза затягивалась. Туземцы понимали, что белые люди вооружены лучше, наверняка им удастся убить одного или двух, но остальные положат их. Для этого достаточно одной «дрели». С другой стороны, капитан, похоже, не планировал терять своих людей.