Соколиная охота
Шрифт:
Только сейчас он шел в Стоунвиль не к Миранде. Там была контора СБА, центральное, так сказать, звено на все окрестные трущобы. Фактически большинство карьеров в округе принадлежало корпорациям, а значит – Анклавам. Соответственно, охраной порядка на переданных африканскими государствами в аренду корпорациям территориях занималась СБА. Охранять тут особенно нечего, порядка все равно никакого. Но головная структура, вроде как руководящая всем процессом, была. И располагалась она именно в Стоунвиле.
Понятно, что никакого Управления теперь в городке нет. Да и от самого городка вряд ли много чего осталось. Но Хоакину требовалось другое.
В Стоунвиле управление СБА квартировало, как и остальное население городка, в каркасном пластиковом сарайчике. В подобных местах все было временным – выгребли камень, и больше Стоунвиль никому не нужен. И это на руку Хоакину: в утлом сооружении просто не было деталей, которые могли повредить аварийный передатчик. Главное, чтобы не подвел аккумулятор.
Но о передатчике лучше не думать. Идти через раскаленную саванну к какому-то передатчику, будь он хоть трижды аварийным, совсем не хотелось. Хотелось лечь, закрыть глаза и поспать. Хотя бы немного, хотя бы часок, лучше – два. Но не идти к передатчику.
Лучше думать о Миранде. О том, какая у нее гладкая кожа и какие красивые глаза. Огромные и голубые, как два озера. И хотя Хоакину сравнить было не с чем – живя в Рио, он особенно не обращал внимания на женщин и вообще вел предельно целомудренный образ жизни, – он был уверен, что таких, как Миранда, больше нет нигде.
Там можно будет и отдохнуть, в салоне у мадам Ларенты. Поспать, поесть. Может быть, пообщаться с Мирандой. Просто поговорить… Но сначала найти передатчик.
Хоакин понял, что мысли начинают путаться. Только бы не упасть, надо выбирать дорогу, чтобы не споткнуться. Встать он уже не сможет. Пока тело, как автомат, идет, нельзя позволить ему отключиться.
Если Хоакин правильно представлял собственное местоположение, от того места, где он выбрался из разлома, до Стоунвиля было километров сорок-пятьдесят. Не больше. Если он ошибся, то городка не видать – лишний десяток километров Хоакин просто уже не осилит. В правильности направления сомневаться не приходилось: несколько часов назад он миновал развилку, на которой стоял выцветший указатель с надписью «Стоунвиль». Там еще было указано расстояние, но ниже названия краска облупилась, и цифру не удалось разобрать. Какая разница? Если знать точный размер дистанции, цель ближе все равно не станет.
В городок он пришел на закате. Солнце заливало саванну ярким рубиновым светом, в Стоунвиле только-только начинали загораться неоновые огни, аляповатыми пятнами разукрашивающие убогие пластиковые фасады. Настоящая жизнь лишь начиналась. Работяги вернулись из карьера пару часов назад, успели принять душ, приодеться и сейчас сидели во всевозможных кафешках и барах, утоляя голод и надираясь дешевым пойлом в стельку. Завтра-то выходной. И как это Хоакин забыл, что сегодня пятница?
Моралес брел по пустынным улицам, засыпанным нетленными
Вон там, за поворотом, как раз и стоял двухэтажный особняк. Салон мадам Лауренты. Но туда он заглянет позже. Хотя огни над входом так и манят, трудно устоять. Главное – работа, напомнил себе Хоакин. Нужно найти этот чертов аварийный передатчик. Зачем передатчик нужен, уже не вспомнить. Да и какое это теперь имеет значение? Главное, найти…
Что-то еще он хотел здесь найти. Что же? Нет, не в конторе СБА. А где? Ага! Догадка мелькнула, стоило лишь взглянуть на скромную лавку мсье Авартюра. У него был аптечный отдел. Конечно же, Хоакину нужен антибиотик. Для чего? Наверное, кто-то приболел в «Африке», а свои запасы закончились – такое бывает, больных много, а поставка только на следующей неделе. Ну, не помирать же народу, Хоакин поможет. Не для того их, голубчиков, в «Африку» прислали, чтоб помирать. Ими Хоакин занимается собственноручно, создает личный ад каждому, так сказать. И нечего пытаться улизнуть в ад общественный – для подонков, что содержались в «Исправительном учреждении №123», и ад был местом, которое они могли испортить. Нет уж, «Африка» – самое для вас подходящее заведение.
Надо зайти в лавку. По пути – зачем потом делать круг, возвращаясь назад? Хоакин открыл стеклянную дверь. Длинные металлические колокольчики приятно звякнули над головой, сообщая хозяину, что пожаловал посетитель. Хоакин улыбнулся.
Но в лавке было пусто. И темно. Куда же подевался свет, который он видел с улицы? Ведь сквозь стекло витрины улица, и так неплохо освещенная фонарями, озарялась ярким светом люминесцентных ламп, льющимся изнутри лавки. И куда подевался мсье Авартюр? Что-то здесь было не так. Определенно произошло что-то нехорошее.
Руки, ободранные со стертыми в кровь ладонями, рывками отбрасывали, гнули и ломали то, что мешало. Благо преимущественно здесь был пластик. С камнем Хоакин не справился бы.
Где-то здесь стоял большой стеклянный шкаф, выполнявший функцию витрины. Там лежали коробки с лекарствами, антибиотики – тоже. Хоакин это точно помнил. На складе теперь ничего не найдешь – слишком все перемешалось.
Стоунвиль, огни, люди… Какая чушь! Копание в руинах лавки мсье Авартюра привело Хоакина в чувство. Надолго ли? Нужно успеть, пока сознание не отключилось окончательно. Тогда спасения точно не будет.
В который уже раз Хоакин задавал себе вопрос, зачем он уплыл с острова? Там, в «Африке», был его дом. Плохой и жестокий, но его. Хотя теперь-то какая разница?
Только не рефлектировать, это верный путь к забытью! Он не сильно, но резко ткнул себя в ногу около раны. От боли перед глазами заплясали огоньки, но в голове немного прояснилось. Только цель и способ ее достижения. Сейчас ничего больше не существует. Где, черт возьми?!
Ага! Вот он. «Глобафлоксацин» – написано на коробке. Точно, он помнил, «флоксацин» – это у антибиотиков такое название. Срок годности? Да какая к чертям разница?! Как будто есть из чего выбирать.