Сократ
Шрифт:
– Да, тогда уж ни нас, обвинителей, ни присяжных, ни тебя, дорогой архонт басилевс, никто не сможет назвать его убийцами! Спасибо!
– Не спеши благодарить, Анит, - сухо возразил архонт.
Но Анита уже невозможно было остановить.
– Для начала разрешим свидания... Это оценит и он сам, и весь город, в том числе его друзья - а они уж сами постараются...
Архонт задумчиво смотрел на тирский занавес, колыхавшийся после ухода Анита. Подлец! Сначала втянул меня в эту грязь...
Архонт
Едва рассвет посеребрил небо над горизонтом, Мирто уже опять стояла перед начальником. Закутавшись в плащ с головы до ног, повторила вчерашнюю просьбу. Сильно забилось ее сердце, когда вместо прежнего жесткого "нельзя" она услышала:
– Посещение узника разрешено.
Благодарно склонив голову, пошла Мирто за тюремщиком.
Несмотря на ранний час, Сократ уже сидел на ложе. Теперь он встал. Мирто бросилась ему на грудь.
– Мирто! Мирто!
– твердил он, прижимая ее к себе.
– Да что же это? Я так рад, а ты вся дрожишь, словно от страха?
– Не от страха, мой дорогой: от радости, что вижу тебя.
– Мирто, Мирто, ты пришла ко мне в эту холодную камеру?
– Я приходила все эти дни, меня не пускали - вот только сегодня...
– А мне и не сказали, что ты была тут! Обездолили на целых два дня радости! Знал бы я, что ты так близко...
– Быть может, ты это чувствовал.
– Что ты хочешь сказать, Мирто?
– Вчера, вскоре после восхода солнца, я стояла перед тюрьмой совсем одна. И услышала - ты поешь.
– Да, верно, я пел. Думал о тебе, милая.
– Он сел на ложе, усадил рядом Мирто.
– Есть у меня некий дар, за который люди с детства завидуют мне.
– Что же это?
– Не магия и не мистика, - засмеялся он.
– Просто могучая фантазия. Например: темно. Закрываю глаза. Думаю о ком-нибудь, о далеком - и вот он передо мной как наяву, со свойственными ему движениями, голосом...
– Верю, что тебе завидуют. Я тоже завидую! А скажи, за то время, что ты здесь, думал ты так о ком-нибудь?
Он промолчал, нежно ей улыбаясь. Она прижалась щекой к его ладони.
– Знаю. Существуют тысячи наслаждений. Одно из них сейчас испытываю я...
– Радость моя, - мягко отозвался Сократ, погладил по желтым волосам. А ведь можно увидеть и целые сцены!
– Рука его легла ей на плечо.
– Видишь дорога перед нами? Ты сидишь на осле, я веду его под уздцы, мы медленно-медленно поднимаемся в гору, мое солнце обливает нас своими лучами, от них дрожит в воздухе марево - чувствуешь, как нам тепло?
– Чувствую, - тихо сказала она, стараясь ни малейшим движением не прогнать возникший образ.
– Мы едем в Гуди, твой виноградник такой зеленый, кудрявый, под листьями - гроздья темно-багряных
Так сплетали они мечты, припоминая каждую подробность былого. "Помнишь?
– А ты вспоминаешь?" Кто выразит, какое счастье дарит прекрасное воспоминание?.. И долго шли они вместе через сны наяву - пока тюремщик не объявил: время свидания истекло.
– Что принести тебе?
– Нож.
– Что?! Нож? Зачем?!
Сократ лукаво улыбнулся:
– Ты подумала - вскрою себе вены? О нет. Не хочу отправляться к Аиду, пока ты будешь приходить ко мне. Нож для резьбы, и несколько чурочек липового дерева - я недавно наколол из поленницы Симона. И прочий инструмент.
– Будешь резать по дереву?!
– Триера еще не достигла Делоса. Времени-то сколько! И скажи Критонупускай принесет басни Эзопа.
– Засмеялся.
– Попробую переложить их в стихах. На старости лет превращусь в стихотворца... Как по-твоему, сумею я лучше Мелета?
– Скажу Критону. Сегодня же.
Они обнялись, и Мирто быстро вышла, чтоб он не увидел ее глаз.
3
Ввалились к Сократу в камеру, разом наполнив ее. Критон протянул Сократу свиток - басни Эзопа.
– Удивило меня твое желание. Вот они.
– Хочу попробовать стихами... Что скажешь?
– Отличная мысль.
– Критон счастлив тем, что Сократ даже тут держится за жизнь.
– Займись этим!
Когда покончили с приветствиями и объятиями, оказалось - все сидят вокруг Сократа, а он один на ногах.
– Хороши же мы!
– заметил Федон.
– Сами уселись, а главное лицо стоит!
– Это лицо привыкло стоять, - возразил Сократ.
– И потом, милые вы мои, поймите: теперь главные лица - вы.
Гости засыпали его новостями:
– Афины переполняет гнев на твоих обвинителей. Требуют свержения Анита. Долой Анита!
– кричат по улицам и на агоре...
– Меняла Мамаон хвастался на людях, что положил тебе черный боб, так его до того избили, что пришлось нести домой...
– Мой дорогой Сократ! Тебя выпустят на свободу!
– восторженно вскричал Аполлодор.
Сократ слушал, слушал, усмехался.
– Ах вы, милые дети, да что же вы так себя терзаете? Произошло то, что должно было произойти.
– Не должно!
– вырвалось у Платона.
– Ты сам настроил присяжных против себя!
– Милый Платон, на суде было ведь пятьсот присяжных, и я действительно хотел не столько понравиться им, сколько разбудить их совесть. Разбудить в них ту же тревогу, какая снедает мне душу. От суда я получил больше, чем дал ему взамен...
– Ты так мало ценишь жизнь, дорогой учитель?
– спросил Платон.