Сокровища зазеркалья
Шрифт:
— Уме, кое-что произошло. Не только я тебя ищу. Но это не телефонный разговор. Я не смогу сейчас приехать. Старик умирает.
— Я могу поговорить с ним, Дэн?
— Не сейчас. Я позвоню, когда он будет в состоянии разговаривать. Он будет рад. Веришь ли, за десять лет дня не прошло, чтобы он тебя не вспоминал. Мне кажется, он единственный сразу понял, кто ты на самом деле.
— Кто я на самом деле?
— Это сложно. И я до сих пор не верю. Не верю до конца. Хотя сам видел.
— Видел что, Дэн?
— Уме, послушай меня, — заговорил он вдруг быстро и очень напряженно, — если с тобой вдруг свяжутся
— Моей связи с морем? — изумленно переспросила я, — Откуда ты знаешь?
— Знаю что? — недоуменно спросил Дэн.
— О связи. О том, что я задыхаюсь, если уезжаю далеко от побережья. Хэнк рассказал?
— Задыхаешься? Значит… значит, ты действительно… Господи!
— Дэн?
— Уме, я не могу сейчас бросить старика. Ему остались считанные дни. Но как только… — я услышала, как он проглотил ком в горле, — Как только смогу, я приеду, и мы обо всем поговорим. Только, пожалуйста, не знакомься ни с кем. Не пускай в свою жизнь новых людей. Всего несколько дней, Уме!
— Мне так жаль, Дэн!
— Жаль?
— Я бы хотела проститься со стариком. Но Розалия… У нее саркома. Возможно, на днях мне самой придется отправиться на похороны.
— Я понимаю… Уме, обещай мне. Обещай, что ни с кем не станешь знакомиться.
— Если для тебя это так важно, — разве я могла отказать ему в такой малости? — Конечно, Дэн, я не стану.
— Хорошо. Я перезвоню тебе, когда дед сможет говорить. Для него будет большой радостью услышать тебя.
— Запиши номер сотового, — я продиктовала цифры, — Звони в любое время, я тоже буду рада поговорить с ним.
— Значит, до скорого, Уме.
— До скорого, Дэн.
Едва я закончила этот долгий разговор, телефон зазвонил снова. Я была слишком вымотана, чтобы подумать, чем это чревато. Машинально я ответила.
— Уме! — голос Каролины срывался на визг.
— Ну, что еще? — я поймала себя на том, что ничего, кроме раздражения она у меня не вызывает. А раньше я ее побаивалась. И зависела от нее, причем, скорее, по привычке. Но сейчас, не смотря на то, что Дэн сказал, что не знает, сможет ли меня простить, я знала, что он беспокоится обо мне. И теперь всегда будет беспокоиться о Гордоне.
— Уме, что происходит?! Кто такой этот Лэндсхилл?!
Мне стало смешно. Действительно, она же даже имени его не знает. Я не сказала. Ни тогда, ни потом. Да ее это, в общем-то, и не интересовало. Думаю, для себя Каролина решила, что я просто переспала с первым встречным, чтобы досадить ей и отцу. Едва ли она когда-нибудь связывала мое увлечение жемчугом с отцом Гордона. Скорее всего, она даже не предполагала, что он австралиец.
— Знаешь, Каролина, ты всегда предоставляла мне право выбора. Кроме одного единственного раза. Так вот, это было очень большой ошибкой. Потому что тогда ты лишила права выбора не только меня.
— Ты не посмеешь, — прошипела она.
— Уже посмела, Каролина. Уже посмела.
Я отключила телефон и выдернула вилку аппарата из розетки.
Смотритель Гектор
Я видел много эльфов, но такого экземпляра не мог себе даже представить. Странным он мне показался еще на официальной церемонии встречи. Блуждающая улыбка и устремленный в пространство взгляд были слишком не характерны
И вот теперь это чудо природы, как ни в чем не бывало, возникает в дверях обеденной залы, одаривая нас всех своей рассеянной улыбкой.
— Добрый вечер, дамы и господа, — голос его звучит до неприличия мелодично, даже завораживающе, — Простите, что опоздал. Я… я немного заблудился. Где-то свернул не туда… кажется. Здесь так много переходов.
Он разводит руками, а я стараюсь собрать мысли воедино, чтобы решить, что же такое произошло. Никто из кандидатов не должен был найти дороги сюда, поскольку я отдал четкий приказ своему дому не впускать в обеденную залу никого, злоумышляющего против Серебряной леди. Как же, во имя богов, этот олух сюда попал?!
Я кошусь на сидящих слева от меня Ренату и Марту. Иномирские дамы забыли закрыть рты, изучая этот экспонат с явным восторгом.
— Очкарик! — восхищенно выдыхает, наконец, Рената, — Растрепанный! Просто архетип.
— Ага. Зануда-ученый, классический батан, и вправду только очков не хватает, — кивает Марта.
— Не, не зануда. Мечтатель, — качает головой гномка.
— Пуговицы! О! — стонет Марта, замечая неправильно застегнутую куртку.
— Носки! — вторит ей Рената, и я тоже обращаю внимание на явно непарную деталь туалета, трогательно выглядывающую из-под не слишком длинных штанов, — А ушки-то, ушки! — гномка молитвенно складывает руки перед собой.
Уши у претендента действительно длинноваты даже по эльфийским меркам, острыми кончиками они задорно выбиваются из взлохмаченной шевелюры.
— Как есть архетип! Отпад! — Марта не может оторвать взгляд от нового гостя, — Гектор, — спрашивает она, не глядя на меня, — а такие эльфы вообще бывают?
— Сам первый раз вижу, — честно признаюсь я и, понимая, что, если этот их архетип сделает еще хоть шаг, то запутается в собственных ногах, встаю, чтобы представить сие недоразумение, — Друзья, позвольте вас познакомить с одним из кандидатов на замещение моей, в скором времени вакантной, должности смотрителя Библиотеки. Велкалион Дебритианна. Прошу любить и жаловать.
Почти мгновенно я понимаю, что допустил серьезную тактическую ошибку. В ответ на мою речь Велкалион решает раскланяться. Предвидя антрепризу из классической клоунады, я порываюсь броситься к нему, но Марта мыслит и действует быстрее. Как, впрочем, и Кант с Зантаром. Близнецы отстают от Серебряной леди всего на полкорпуса, и лица их отнюдь не выражают радости от знакомства с новым персонажем.
И все же Марта успевает раньше.
— Господин Велкалион! — она подхватывает это несчастье под руку прежде, чем он растягивается на полу во весь рост, — Я так рада познакомиться с вами! Всегда приятно увидеть новое лицо в столь тесной компании, как наша.