Сокровища женщин Истории любви и творений

Киле Петр

Елизавета в гневе:

– Тем хуже для них. Любовь могла еще служить оправданием, а здесь, как видно, один разврат!

Сэр Роберт:

– Ваше величество, миссис Фиттон клянется, что любовь связала их и ребенок – плод любви. Она не верит, что граф Пэмброк не хочет жениться на ней. Это графиня Пэмброк против женитьбы сына. У нее одна надежда – на ваше величество и Бога.

– Бог ей не поможет. А я с какой стати? Клянусь, я отправлю обоих в Тауэр!

Сэр Роберт:

– Ваше величество, Тауэр переполнен.

– Посадить графа Пэмброка в тюрьму Флит. Это ведь

недалеко от его поместья.

Сэр Роберт:

– Новых обитателей Тауэра ждет иная участь.

– Но граф Эссекс упорно утверждает, что он не хотел взбунтовать народ. И откуда он взял, что его хотят убить?

Сэр Роберт:

– Однако друг обвиняемого Фрэнсис Бэкон, упоминая события во Франции, дает суду все основания…

– Довольно! Дождемся постановления суда.

4

Друри-хаус. В гостиной Джон Флорио и Шекспир, пришедшие вместе, прямо с театра после представления, навестить графиню Саутгемптон.

Элси все стояла перед зеркалом, заговаривая сама с собой:

– Как уколовшись вдруг шипами роз, бывало, в юности смеешься, плача, мне плакать хочется и петь до слез, когда и в горе проступает радость с истомой муки… Генри жив! По крайней мере, жив. Смертную казнь ему заменили пожизненным заключением. Поет душа и замирает не дыша, увы, как тот без головы почив, безгласно шлет проклятья небесам… Таков удел обманутого счастья?

Элси вышла к гостям, похудевшая и похорошевшая, словно юность вернулась к ней; глаза ее блестели, как цветы, омытые росой, румянец на щеках от волнения и ощущения слабости, близости слез, и все же она улыбнулась, показывая движением руки, что не нужно слов сочувствия и соболезнования, одно их появление здесь говорит об их поддержке и утешении, что оценит и Генри.

В гостиной, где отовсюду выглядывали портреты предков, висел и портрет Генри, который сохранит его молодым, почти юным, с высоким лбом и узким лицом, с длинными темными волосами, свободно спадающими на плечи, в выражении глаз интерес и сосредоточенность.

В библиотеке висел портрет графа Эссекса, ныне обезглавленного, казалось, страшно на него взглянуть.

Элси с недоумением:

– Да, можно подумать, что он предчувствовал свою судьбу.

Уилл кивает головой:

– Мужественность, обреченная на неудачи и гибель?

Флорио поднимает руку:

– Таков удел героев.

Элси со вздохом:

– Нашему герою не везло с детства, с ранней смерти его отца.

Шекспир заинтересованно:

– Что такое?

– Говорили, лорд Эссекс был отравлен, а вдова его тотчас вышла замуж за Лейстера…

Шекспир с изумлением:

– Любимца королевы, который устраивал празднества в честь ее величества в Кенилуорте? Там я ребенком видел королеву, прекрасную в самом деле, как царица фей. Как! Граф Эссекс играл роль датского принца Гамлета у трона?

– Лейстер уж как хотел жениться на королеве, чтобы воссесть на троне. Но если Лейстер, не король, всего лишь фаворит королевы, в кого был влюблен, то только в мать Эссекса.

– И отравил лорда Эссекса, чтобы жениться на его вдове?

– Они обвенчались тайно от королевы,

и та, узнав, была в гневе.

Шекспир в предчувствии, как говорится, вдохновенья:

– Во всяком случае, юный граф Эссекс был ею замечен, что предопределило его судьбу. Сама королева заступила место его матери и довела до гроба? Каково!

Элси, отходя в сторону:

– Нельзя ли было сделать лучше – разом, чтобы острее чувствовала я боль, вся корчилась, в беспамятство впадая?

Флорио и Шекспир переглянулись.

Элси словно бы про себя:

– Зачем она мне сердце разрубила, одной лишь половинке жизнь оставив?

Он жив, он жив! Поет душа И замирает не дыша, Как тот без головы почив…

Не ладно с рифмой, да, Уилл? Лучше я вам спою из вашей комедии «Как вам это понравится».

Под свежею листвою Кто рад лежать со мною, Кто с птичьим хором в лад Слить звонко песни рад, - К нам просим, к нам просим, к нам просим. В лесной тени Враги одни - Зима, ненастье, осень.

Уилл, подавая реплику из пьесы:

– Еще, еще, прошу тебя, еще!

Элси:

– Эта песня наведет на вас меланхолию, мье Жак!

Уилл:

– Это в точности слова из пьесы.

Флорио в тревоге:

– Графиня не в себе.

Элси, рассмеявшись:

– Не бойтесь. Чтобы не плакать, я пою. Это лучше, чем кричать. Веселье кончилось. Теперь нас всех ожидает пост. Мы все сделаемся пуританами и пуританками, чтобы нас заживо не сожгли на костре. Теперь не будет песен, только слезы. И слез не будет, их иссушит зной, иль прорастут, как изморозь зимой… С рифмой опять не ладно, Уилл? Мы к вашим услугам. Садитесь посредине. Это говорит второй паж.

Уилл подхватывает:

– Как нам начинать? – это говорит первый паж. – Сразу? Не откашливаться, не отплевываться, не жаловаться, что мы охрипли?.. Без обычных предисловий о скверных голосах?

– Конечно, конечно, и будем петь на один голос – как два цыгана на одной лошади.

– Хорошо, Элси. Я постараюсь.

Поют Элси и Уилл, в двери заглядывает прислуга с испуганными глазами.

Влюбленный с милою своей – Гей-го, гей-го, гей-нонино! – Среди цветущих шли полей. Весной, весной, милой брачной порой, Всюду птичек звон, динь-дон, динь-дон… Любит весну, кто влюблен! Во ржи, что так была густа, – Гей-го, гей-го, гей-нонино! – Легла прелестная чета. Весной, весной…