Сокровища женщин Истории любви и творений

Киле Петр

Что это было? Мережковский свой исторический роман о Петре I и Алексее начинает с упоминания об этом празднестве, хотя последний к этому времени, как год скончался, не вынеся пыток, обычного способа дознания во всех странах исстари.

Появились фильмы и исследования, в которых царя показывают чуть ли не самолично истязающим сына и первую жену Евдокию. Все это выдумки! То есть из той же серии черных мифов о России. Но если, допустим, это правда, сохранились документы, внушающие доверие у историков, – а таких документов нет, – во всех странах при раскрытии заговора у трона летели головы и самых близких к властителю в первую очередь. Тут нет новости.

Не

в жестокостях и принуждениях суть деяний царя-реформатора. Не в этом его уникальность. У нас и поныне посмеиваются над празднествами, какие любил устраивать царь Петр. Даже Пушкин в «Арапе Петра Великого» не без юмора упоминает ассамблеи, какие учредил царь, приучая русское общество к свету, в котором столь любил бывать сам поэт в свое время.

Между тем театр возник, вся культура античности зачиналась со всенародных празднеств. Вот к чему приобщал русский народ царь-реформатор, как гениальная личность скорее всего бессознательно, но заключая в себе все богатство человеческой природы, как греки.

Теперь представьте Летний сад. Со стороны Невы в галерее из двенадцати парных колонн высится статуя Венеры. Гости, а это знать и мастеровые, строители города и кораблей, съезжаются на лодках и барках. На пристани восседает на бочках с вином Вакх, который всех привечает чаркой вина.

Вдоль аллеи, ведущей к Летнему дворцу, установлены столы с холодной закуской, и там царь с царицей приветствуют гостей. Трубы, барабанный бой и пушечная пальба над Невой возвещают о начале празднества в честь Венус.

На лодках подъезжают ряженые, изображающие богов, нимф и сатиров во главе с Нептуном. Празднество в разгаре. На Неве возгораются огни с разнообразной символикой и фейерверк.

Здесь в годах лишь ближайшие сподвижники царя, в большинстве все молоды, а из дам и вовсе все еще юны. На дощатой галерее у Летнего дворца играет оркестр; ряженые закружились в хороводе, к ним присоединяется публика, а в разгар веселья и царь с царицей; хороводу тесно, и он растекается по аллеям Летнего сада.

Это больше, чем празднество, а мистерия, с явлением в умах и миросозерцании русских поэтов и художников богов Греции, как было и в странах Европы в эпоху Возрождения.

Еще более грандиозное празднество было устроено в Летнем саду в связи с окончанием Северной войны, длившейся 21 год, в 1721 году, по поводу заключения мира со Швецией, когда и вызрело решение объявить царя Петра императором всероссийским. В тот год было закончено строительство грота.

Я уже приводил весьма выразительный отрывок из Дневника камер-юнкера Берхгольца, который находился в свите голштинского герцога Карла Фридриха в России с 1721 по 1725 год, но приезжал и раньше.

«Войдя в сад и осмотрев его немного, я до того был удивлен переменами в нем в последние семь лет, что едва узнавал его. Мы сперва отправились туда, где думали найти лучшее, то есть царский двор, который очень желали видеть, и прошли наконец в среднюю широкую аллею. Там, у красивого фонтана, сидела ее величество царица в богатейшем наряде. Взоры наши тотчас обратились на старшую принцессу, брюнетку и прекрасную как ангел. Цвет лица, руки и стан у нее чудно хороши. Она очень похожа на царя и для женщины довольно высока ростом. По левую сторону царицы стояла вторая принцесса, белокурая и очень нежная; лицо у нее, как и у старшей, чрезвычайно доброе и приятное… Платья принцесс были без золота и серебра, из красивой двухцветной материи,

а головы убраны драгоценными камнями и жемчугом, по новейшей французской моде и с изяществом, которое бы сделало честь лучшему парижскому парикмахеру».

Еще один отрывок: «Между бывшими здесь другими дамами мне особенно понравилась княгиня Черкасская, которая, как меня уверяли, считается при дворе первою красавицей. Но я насчитал еще до тридцати хорошеньких дам, из которых многие мало уступали нашим дамам в приветливости, хороших манерах и красоте. Признаюсь, я вовсе не ожидал, что здешний двор так великолепен».

Летний сад меньше, чем за два десятка лет, предстал как Парадиз, прообраз классического Петербурга и классической эпохи в России, что, конечно, связано с явлением античной гостьи в стране гипербореев, и недаром царь Петр устроил празднество в честь богини любви и красоты, обнаруживая в своей жизни и деяних эстетику Ренессанса.

Подобное празднество, изумившее Европу, устроил в Таврическом дворце и саду 28 апреля 1791 года Потемкин, князь Таврический, формально в честь императрицы Екатерины II. Там были выставлены произведения искусства: картины, скульптуры, бюсты, – исключительные, и среди них Венера, в честь которой устроил празднество царь Петр, в скором времени, с заключением мира со шведами, объявленный императором всероссийским.

Венера Таврическая, взгляните на нее внимательнее при очередном посещении Эрмитажа или на снимок, хотя он не совсем хорош, надо снимать снизу вверх, теперь ясно, это символ Ренессанса в России, с его первоистоками в античности, что вполне сознавал Петр I, величайшая ренессансная личность. «Как же! – мне сказала главный редактор издательства «Аврора», куда я заглянул с рукописью книги «Ренессанс в России» (женщина). – Он рубил головы стрельцам…» Святая простота! Так-то проглядели эпоху Возрождения в России, то и дело впадая в самоуничижение и юродство, вплоть до разрушения великого государства.

Есть сонет, посвященный Венере Таврической. В Эрмитаже эта уникальная статуя занимает не лучшее место: при входе в большой зал в углу, – большинство посетителей проходит мимо, не выделяя ее среди множества скульптур. А если с экскурсоводом, группа останавливается у прохода, внимание у всех рассеяно; не знаю, что рассказывает экскурсовод, между тем Венера Таврическая достойна выситься одна в небольшом зале, чудесный символ Ренессанса в России, что воплощает и Эрмитаж со всеми его сокровищами (отнюдь не императорскую власть, как думают несведущие в искусстве, даже весьма сведущие, ныне навязчиво называя Эрмитаж «императорским» Эрмитажем). Эрмитаж – величайшая сокровищница искусств, любые эпитеты – «государственный» или «императорский» – просто не уместны.

2

В документах эпохи, исключительно богатых, мало свидетельств о взаимоотношениях Петра и Екатерины, кроме нескольких, скорее юмористических; мало известно об избраннице царя и ее личности уже как царицы, хотя жизнь ее протекала в русле стремительной и разносторонней деятельности царя-реформатора, что ныне мы осознаем как начало эпохи Ренессанса в России.

В этом все дело, в высоте взгляда на великую эпоху преобразований, вместо приземленной, как в романе Алексея Толстого «Петр I», который поначалу вообще представлял нечто вроде чернухи, подвергся критике в 30-е годы и выправке, что особенно сказалось в сценарии известного фильма, когда от писателя прямо потребовали героизации образа царя-реформатора. О взглядах славянофилов и западников, искажающих образ и деяния Петра Великого и говорить не хочется.