Сокровище Черного моря (с илл.)

Студитский Александр Николаевич

— Превосходно, Евгений Николаевич! — ответил Ланин. — Приехал за вами. Все готово для работы. Бросайте эту лужу и едем на океан.

Смолин испытующе посмотрел на него.

— Вы уверены, что там мы сможем продуктивно работать? Ну, не томите, говорите сразу, сколько?

— Все литературные указания о высокой концентрации золота в воде северных морей оказались правильными, — сразу посерьезнев, ответил Ланин. — Ровно вдвое выше средних концентраций в Черном море.

— А в водорослях?

— Совершенно такие же отношения. Накопление, повидимому, вдвое интенсивнее. Полагаю, что Ольга Федоровна своими методами выявит эти различия более точно.

— Методами

Ольги Федоровны? — переспросил Смолин, улыбаясь. — Как, Ольга Федоровна, что вы ответите этому человеку?

Ольга пожала плечами.

— Я не считаю эти методы моими, и не моя вина, что они недостаточно тонки.

Смолин примирительно коснулся ее руки.

— Ну, не горячитесь. Я совсем не хотел вас обидеть. Наоборот, я вас вызвал, чтобы порадовать. Прошу, товарищи.

Он распахнул двери, приглашая сотрудников в кабинет.

Ольга стремительно осмотрелась. Первое, что ей бросилось в глаза, были массивные свинцовые коробки, выстроившиеся аккуратными рядами вдоль стены на стеллаже. Она метнула взгляд на письменный стол и увидела знакомые продолговатые ящики с круглыми черными циферблатами.

— А-а, счетчики Гейгера [24] , — обрадовался, как хорошим знакомым, Ланин. — Вот, о чем я не додумался там, на Мурмане.

Смолин усмехнулся.

24

Гейгеровский счетчик, или счетчик Гейгера Мюллера, — прибор для измерения радиоактивности элементов.

— К сожалению, и я здесь, на Черном море, лишь неделю назад додумался до этого… Ну, Аркадий Петрович, показывайте!

Петров вытащил из аквариума коричневый проросток водоросли не более сантиметра в длину.

— Ольга Федоровна, определите вес на глазок, — весело предложил Смолин.

— Не берусь… Ну, может быть сто-двести миллиграммов… Он же совсем крошечный.

— Значит, сколько в нем может быть золота?

— Если он из той же серии, с которой я уже имела дело, то пять — десять гамм.

— Сможете вы их осадить из раствора? — спросил Смолин.

— Что вы, Евгений Николаевич…

— То-то же. А ну, Аркадий, действуйте!

Петров раздвинул и снова сдвинул свинцовый футляр. Щелкнул выключатель. Вспыхнула зеленая лампочка, и стрелка гейгеровского счетчика с мерным стрекотаньем задвигалась по циферблату.

— Вот вам и ваши пять — десять гамм, Ольга Федоровна! — сказал Смолин. — Рекомендую вам, товарищи, наше новое техническое средство в действии.

— Изотоп [25] золота?! — догадалась Ольга.

25

Изотопы — разновидности химического элемента, имеющие одинаковые химические и физические свойства, но различающиеся атомным весом. Радиоактивные изотопы получают путем бомбардировки элементов частицами атомных ядер.

— Да. Это еще один союзник в нашей борьбе с косностью живого вещества. Прорастание шло в среде, куда был введен радиоактивный изотоп золота с периодом полураспада [26] 185 дней. И вот вам результат. Теперь уже легко вести контроль за накоплением золота в наших растениях. Не так ли, Ольга Федоровна?

— Замечательно! — восторженно ответила Ольга.

— Еще бы! — подтвердил Петров.

Смолин посмотрел на сотрудников радостным взглядом.

— Итак,

товарищи, на этом подготовительные работы мы можем считать законченными, — торжественно произнес он. — Приступаем к разрешению поставленной перед нами задачи.

26

Величина радиоактивности обычно измеряется периодом полураспада — временем, в которое любое количество вещества распадается наполовину.

— Здесь, в Севастополе? — спросила Ольга. Смолин отрицательно покачал головой.

— Ну, нет, не затем я держал Ивана Ивановича шесть месяцев на Мурмане. Отказываться от условий, которые есть там, нельзя. Едем на Мурман, Ольга Федоровна, и не позднее завтрашнего утра. Ступайте домой, собирайтесь. О билетах мы позаботимся.

Часть третья

САЙДА-ГУБА

Глава 20

ЗА ПОЛЯРНЫМ КРУГОМ

Почти круглые сутки, едва скрываясь к полуночи за горизонтом, светило полярное солнце. Ольге был непривычен и странен этот свет. Работа шла иногда и днем и ночью. Выходя из лаборатории после многих часов непрерывного стояния у приборов, Ольга долго соображала, куда клонится солнце — к закату или на полдень. Но в конце концов она привыкла ориентироваться во времени. Днём солнце светило над материком, посылая лучи сквозь мглистый воздух с той стороны, откуда приехала Ольга. Ночью оно ненадолго погружалось в океан, окрашивая розовыми отблесками заката его свинцовую хмурую гладь.

Работали с упорством, самозабвенно. Смолин, как только приехал, принялся за лабораторные исследования в таком темпе, что временами у его сотрудников в голове звенело и круги стояли перед глазами. Он стал беспощадно требователен, настойчив, не забывал ни одной мелочи и успевал лично следить за ходом всех опытов, поставленных по его плану.

Прежде всего предстояло изучить состав флоры красных водорослей в прибрежных водах Баренцева моря, выявить формы наиболее перспективные для воспитания золотонакопителей. Параллельно шла разработка методики культивирования.

Здесь Смолин во всю ширь использовал разработанный им в Севастополе новый метод выведения золотоносных водорослей. Метод оказался применимым к любым водорослям Баренцева моря. Измельченная до состояния полной гомогенности ткань растения превращалась как бы в маточный раствор, в котором происходило бурное развитие бесчисленных проростков водорослей. Проростки, возникающие из массы измельченной ткани, были качественно новыми существами, измельчение разрушало до основания старую форму, в которую были облечены исходные, родительские организмы. И самым важным, самым ценным в новой методике оказалось то, что эти проростки брали начало не от одного родительского растения, а от двух или трех или даже нескольких десятков, растертых в общую, однородную массу живого вещества. Это было нечто вроде оплодотворения — таинственного процесса слияния двух клеток, в результате которого начинается жизнь нового живого существа. Но здесь сливались не две клетки, а вещество множества организмов, собранных экспериментатором воедино.