Сокровище Черного моря (с илл.)
Шрифт:
Секретарь райкома остановился посреди комнаты и с интересом разглядывал рабочую обстановку: микроскоп, приборы, диаграммы, висящие на стенах. Высоким ростом, крупной головой с черными волосами, падающими длинной прядью на широкий лоб, смуглым лицом с густыми бровями и крупным ртом он напомнил Смолину Маяковского. Рядом с его внушительной фигурой маленький инженер производил впечатление подростка, одетого в костюм взрослого мужчины.
— Итак, уважаемый профессор, — грохотал Калашник, усаживаясь в кресло и раскуривая трубку, — ваше любезное предложение принято к осуществлению в масштабах, которые вы, вероятно, и не предвидели.
— Нет, почему же, — сдержанно
— Если бы мы располагали здесь большим числом промышленных предприятий, — заметил секретарь райкома, — энергетическая база для них нам, в сущности, ничего бы не стоила.
Инженер посмотрел на него, прищурясь.
— Как сказать, — пробормотал он недовольно. — В этом деле у нас так мало опыта, что…
— Вот и начнем накапливать опыт, — перебил его Калашник. — Я, Евгений Николаевич, признаюсь, тоже не верил в это дело. Но в ЦК мне сказали, что рискнуть стоит, даже если и нет большой уверенности в успехе. А для организации строительства и консультации по вопросам гидроэнергетики со мной послали вот это ископаемое. — Калашник кивнул на инженера, и выпустил в его сторону клуб табачного дыма. — Невыносимый брюзга. Но в общем милейший человек. Мы ругались с ним всю дорогу.
— Ну, это к делу не относится, — проворчал инженер. — Может быть, приступим прямо к обсуждению? Время позднее. Если бы не Григорий Харитонович, ни за что бы из гостиницы не поехал.
— Здесь позднего времени не бывает, — отрезал Калашник. — Так, товарищ Громов?
— Во всяком случае, летом, — улыбнулся тот, — на недостаток солнечного освещения жаловаться не приходится.
— Что ж, начнем, — сказал Калашник, придвигая кресло и тяжело наваливаясь на стол. — Рассказывайте, Евгений Николаевич.
Смолин разложил на столе карту побережья.
— Да рассказывать, собственно, нечего, — начал он с легким смущением. — Мысль об использовании энергии приливов и отливов для добычи золота из морской воды по вашему методу, Григорий Харитонович, мне пришла во время экскурсии в Сайда-губу. Течение в заливе создается очень сильное. По моим подсчетам, не менее тысячи кубометров в секунду: сперва во внутрь бухты во время прилива, потом из бухты в океан — когда идет отлив. Это, как мне кажется, составит достаточную энергетическую базу для гидроэлектростанции. Так, товарищ Белявский?
— Пожалуй, — согласился инженер. — Для небольшой станции. Мощностью в пять — десять тысяч киловатт.
— Для первого опыта больше и не потребуется, — буркнул Калашник.
— Но его необходимо осуществить, — поддержал Смолин, — как можно скорее.
Инженер поднял светлые брови и с иронией спросил:
— Что вы подразумеваете под выражением «как можно скорее»?
— То есть, на уровне самых передовых приемов техники.
— Позвольте, — нахмурился инженер. — До уровня техники еще будет достаточно продолжительный уровень изыскательских работ и проектирования. А они, к сожалению, большой скоростью не отличаются.
— А в данном случае, — возразил Смолин, — они будут отличаться. Потому что станция должна начать работать и снабжать энергией первую промышленную установку профессора Калашника не позже, чем через месяц.
Инженер даже привскочил на своем месте.
— С ума можно сойти! Вы меня извините, профессор, но такое задание может прийти в голову только человеку, не имеющему никакого представления о строительстве.
— Да, — спокойно ответил
— Я не понимаю, — возмущенно засопел Калашник. — Как этот человек может упорствовать в своих заблуждениях, когда я ему всю дорогу старался вбить в голову, что значит это строительство?!
Он поднял свое тяжелое тело из кресла, подошел к дверям, где в кучу были свалены пальто и вещи посетителей, вытащил свой огромный, туго набитый портфель, открыл и стал в нем рыться, бормоча невнятные фразы:
— Это вам, черт возьми, не совхозная птицеферма… Это ж дело огромного государственного значения… Сейчас я вам продемонстрирую, товарищи скептики… Куда же она делась?.. Вот черт!.. Ага!
Он вернулся к свету с кипой газет и журналов. Развернул один из них и хлопнул по открывшейся странице.
— Прошу вас послушать, — сказал он, усаживаясь в кресло. — Английский журнал «Нейчур». Свежий номер, вы его еще не читали, Евгений Николаевич. Сообщение из Америки. С очень тревожными комментариями. «Проблема новых источников золотодобычи».. «Еще со времен легендарных аргонавтов…» Ну, всю эту болтовню я пропускаю… — Калашник что-то загудел про себя, разыскивая нужное место. — «…Истощились ресурсы Калифорнии и Клондайка… Даже казавшиеся неисчерпаемыми запасы Трансваальских золотых руд… Огромный интерес вызывают новейшие опыты извлечения золота из морской воды, поистине неисчерпаемого источника…» Это мы и сами знаем…. А вот: «…Профессору Симпсону с его огромным штатом сотрудников удалось добиться первых успехов в освоении метода добычи золота из воды с помощью ультразвуков чудовищной силы…». Обо мне и о моих работах, конечно, ни одного слова… Ну, да не в этом дело. — Он махнул рукой. — Здесь говорится, что они будто бы нашли способ удешевить этот метод, и он стал рентабельным. Я не могу понять, что это за способ…
— Возможно это… провокация, Григорий Харитонович? — усомнился Смолин.
— Сегодня это провокация, — загремел Калашник сердито, — а завтра реальность! Вот почему я схватился за вашу мысль, Евгений Николаевич. В этом деле нельзя дать себя опередить ни на шаг. Понятно вам, товарищ инженер? — набросился он на Белявского.
Тот пожал плечами.
— И — будьте уверены! — продолжал Калашник, — вы станете строить так, как этого требует данная ситуация, а не так, как диктуют ваши традиции. Не для того я вас вез и слушал ваше брюзжание, чтобы вы нам рассказывали о сроках проектирования. Далеко эта ваша губа, Евгений Николаевич? — обратился он к Смолину.
— Километра два — три.
— Мы на машине секретаря райкома. Проехать можно?
Смолин отрицательно покачал головой.
— Вот еще объект — дорога к месту строительства, — брюзгливо заметил инженер.
— А, рассказывайте! — отмахнулся от него Калашник. — Вы не возражаете, товарищ Громов, против маленькой пешеходной экскурсии?
— Не только не возражаю, — ответил секретарь райкома, — но без этого нам не обойтись.
— Ну, пошли! — решительно предложил Калашник.
…Красный диск восходящего солнца показался во мгле на горизонте, где сходились свинцово-серая пелена океана и золотисто-белое, словно подпаленное, небо. Смолин шел впереди редкими длинными шагами, упруго отталкиваясь от бурого, отполированного мощным дыханием ветра, гладкого камня под ногами. Секретарь райкома шагал рядом с ним, засунув руки в карманы легкого пальто. Сзади, тяжело дыша и продолжая в чем-то убеждать инженера, двигался Калашник.