Сокровище призраков
Шрифт:
– Нет! – дружным хором ответили жильцы.
Пока бойкая старушка пререкалась с другими жильцами (а из-за планировки двора звуки голосов только усиливались), мы с Ларисой подошли к двум понуро стоявшим мужикам, которые уже прекратили драку. С большим удивлением я узнала Зиновия Степановича и дворника Василия. Зиновий Степанович при виде меня демонстративно отвернулся. Василий поздоровался. У него было разбито лицо. От обоих сильно пахло алкоголем. Они что, вместе поддавали, а потом решили размяться?
– Вам, может, врача вызвать? – спросила Лариса у Василия.
–
Лариса дотронулась до моей руки, и мы вместе с Василием отправились к нему в жилище. Варвара Емельяновна продолжала ругаться со всеми соседями одновременно. У меня создалось впечатление, что теперь народ высунулся уже из всех окон, выходящих во двор, причем не только из нашего дома. У Варвары для каждого находилось или замечание, или наставление, или просто претензия. Интересно, милицию кто-нибудь вызовет? Или милиция откажется ехать, узнав, что нарушительницей порядка является Варвара Емельяновна? Зиновий Степанович стоял рядом с сухонькой старушкой и молчал. Я подумала, что она, скорее всего, заберет его к себе оказывать медицинскую помощь. Хотя вроде бы врач – он.
Но мне не терпелось выслушать Василия. Из-за чего они подрались?
Каморка Василия представляла собой довольно странное зрелище. Спал он на топчане без постельного белья. Или он его иногда застилает? Но во время нашего с Ларисой визита на топчане лежали одеяло без пододеяльника и подушка без наволочки, когда-то украшенная вышивкой. Теперь рисунок различался с трудом. В комнатушке имелся еще и продавленный диван, вероятно, для ночующих друзей. На диване тоже лежали подушка и плед. Также стояли стол без полировки, два стула и три табуретки. Одежда висела на двух прибитых к стенам вешалках. В комнате жили два кота, которые с большим интересом обнюхали нас с Ларисой, а потом улеглись на хозяйский топчан.
Стены украшали картины и рисунки, причем выполненные в самых разнообразных жанрах и манере письма, на фоне этой убогой мебели. Они смотрелись странно. На картине маслом стоял какой-то генерал с лихо закрученными усами (по-моему, в форме XIX века). Рядом с ним была дама в бальном платье. С генералом соседствовали несколько натюрмортов с различными продуктами питания. Была одна сцена на охоте с собаками, два карандашных портрета неизвестных мне мужчин. В углу стояли две пятилитровые банки с капустой, заполненные наполовину. На полу перед ними красовались бюсты Ленина и Дзержинского, вероятно, используемые в процессе квашения.
В кухонном закутке стояли сервант, старый большой однокамерный холодильник и кухонный стол. Готовил Василий на электрической двухконфорочной плитке. Имелся у него и электрический чайник. Посуда в серванте была самой разнообразной, но ни одного целого комплекта я не увидела. Все чашки и все блюдца были разные, как и стаканы. Я подозревала, что вся обстановка и все вещи Василия собраны на помойке или отданы ему жильцами за ненадобностью. Выбросить жалко – а тут кому-то пользу
Но на столе красовался лишь один прибор, если так можно было назвать граненый стакан и тарелку с остатками капусты. Рядом стояли недопитая бутылка водки, бутылка подсолнечного масла и лежало то, что осталось от буханки хлеба.
Больше всего поражало количество книг, которые из-за отсутствия книжных шкафов и полок лежали большими стопками на полу. Книги были самыми разнообразными. Телевизор отсутствовал.
– Лекарства в серванте, – сказал Василий, плюхаясь на табуретку перед столом и наливая остатки водки в граненый стакан.
Пока Василий выпивал и закусывал, мы с Ларисой быстро осмотрели помещение и принесли перекись и бактерицидный пластырь. Я налила воды в чистый тазик, нашла чистую тряпку (над ванной сохла выстиранная одежда). На пару с Ларисой мы обработали Василию лицо, потом уселись на табуретки напротив хозяина. Концерт во дворе продолжался.
– Что вы с ним не поделили? – спросила Лариса.
– Простите, дамочка, а вы кто? – посмотрел на нее Василий, раскрасневшийся то ли от водки, то ли от тепла (в комнатушке было жарко), то ли от всего вместе. – Марину Владиславовну я знаю, а вот вы…
– Родственница, – сказала Лариса. – Иногда ночую здесь, иногда у себя.
Василий кивнул. Можно подумать, что-то понял. Потом хозяин печально посмотрел на пустую поллитровку и вздохнул.
– Схожу-ка я в магазин, – сказала Лариса. – Тут какой-нибудь обходной путь есть, чтобы мимо этой сумасшедшей не проходить?
– Есть, – мгновенно ответил Василий и очень толково объяснил, в какой подъезд нужно завернуть во втором дворе. Там и черный ход, и парадный закрывались на кодовый замок, и Василий, конечно, коды знал.
Лариса вскоре вернулась с водкой, колбасой и сыром. Василий страшно обрадовался и приступил к трапезе. Нам с Ларисой предложил только капустки собственного изготовления (сладкой или кислой), но мы вежливо отказались. Нам требовалась информация.
От Василия мы узнали, что Зиновий Степанович его невзлюбил с первого дня его работы дворником, хотя все остальные жильцы им довольны. Зиновий многократно пытался Василия оскорблять, но Василий этого не терпит, и они дрались уже неоднократно. Сегодня Зиновий заявился к Василию в дом, когда дворник ужинал, Василий его, конечно, не пустил. Тогда Зиновий стал оскорбительно высказываться в адрес Василия во дворе. Дворник бросил ужин (и недопитую бутылку водки!) и выскочил на улицу, чтобы разобраться с обидчиком. Что было дальше – мы знаем.
Насколько я поняла, Зиновий Степанович сегодня напился в одиночестве, а после этого ему нужно было выместить на ком-то свои отрицательные эмоции, и он выбрал для этой цели Василия. Возможно, он предпочел бы отыграться на мне, но понимал, что я или дверь не открою, или сразу же милицию вызову. Драться с ним я бы точно не стала.
– Скажите, пожалуйста, а в этом дворе кто-нибудь умирал? – спросила Лариса.
– Конечно, – удивленно посмотрел на нее Василий. – А в каком не умирал? Везде люди умирают и рождаются.