Сокровище
Шрифт:
– Незадолго до своей смерти, мадам Рушье пришла ко мне и попросила меня стать её душеприказчиком. – начал рассказывать аббат. – Она исповедовалась мне и поведала о связи с вами.
– Подробности можно опустить. Лучше скажите, какая просьба была у Эммы ко мне?
– Мадам Рушье просила меня сообщить вам, что есть некое сокровище, которое должно перейти к вам.
Едва услышав о сокровище, Барбосса заинтересовался поручением аббата ещё больше. Безусловно, эта новость была куда приятнее, чем та, которую де Керльон сообщил пятью минутами ранее. Пожалуй, ей следует уделить пристальное
– Ну, за этим дело не станет. – довольно промурлыкал Барбосса. – Давайте его сюда, сокровище это.
Аббат скромно улыбнулся и скрестил руки. Гектор заметил этот жест и сразу заподозрил что-то неладное.
– Какие-то трудности, господин аббат? – спросил он серьёзно.
– Дело в том, месье капитан, что сокровище в данный момент находится в Новом Орлеане, и чтобы забрать его, вам придётся отправиться туда.
– А почему здесь нельзя передать его мне в руки?
– Потому что мадам Рушье распорядилась, чтобы вы лично прибыли за ним, ибо оно представляет особую ценность.
– Это что, бриллианты, которыми испражнялись персидские цари?
Воробей за дверью хихикнул. Аббат снова смутился от услышанного. Да, с этим человеком будет сложно уладить дело. И какова же будет его реакция на то наследство, которое ему придётся принять?
– К сожалению, я не могу сказать сейчас. – промолвил священнослужитель. – Вы должны увидеть его собственными глазами.
– Уж не в ловушку вы меня заманиваете?
– Я исполняю последнюю волю мадам Рушье.
– Мадам Рушье велела вам передать мне сокровище, вот и отдайте мне то, что принадлежит мне!
– Это так, но вы всё же должны явиться в Новый Орлеан. Это обязательное условие для передачи.
– Не несите бред, святой отец. – начал закипать Барбосса. – Больше всего я не люблю, когда меня держат за идиота. – пират вынул шпагу из-за пояса и демонстративно положил её на стол перед собой. – Говорите сейчас же, кто вас подослал ко мне и что вам нужно?
В этот момент капитан пиратов выглядел настолько угрожающе, что аббату стало не по себе. Обезьянка Джек беспокойно заверещал, и перемахнул с жердочки на плечо хозяина. Глядя на своего собеседника, священнослужитель понял, что жизнь его полностью находится в руках этого человека. Любопытство накрыло Джека Воробья с головой, и он слегка приоткрыл дверь, чтобы иметь возможность подсмотреть за происходящим. Де Керльон же испытывал настоящий страх за свою дальнейшую судьбу.
– Умоляю, месье капитан, поверьте, я не собираюсь предавать вас и заманивать в ловушку. – залепетал он. – Ради Иисуса Христа, спасителя нашего, поверьте! Я всего лишь исполняю последнюю волю вашей возлюбленной!
– «Возлюбленная» - слишком громко звучит. Да и потом, кто поручится, что в Новом Орлеане меня не ждёт какой-нибудь урод, жаждущий отомстить за то, что я ему когда-то пальчик порезал, и использующий в своих гнусных целях имя Эммы?
– Вы не желаете слышать правды…
– А вы не желаете сказать мне её. – в ту минуту Барбосса действительно был страшен, всем своим видом доказывая, каким грозным он может
– Гектор, прекрати мучить старика! – ворвался в комнату Воробей, разрядив, тем самым, накалившуюся до предела обстановку.
Барбосса обернулся и бросил на соперника взгляд, полный ненависти. В глубине души он был готов к тому, что нахальная птаха обязательно встрянет в его дела, но чтобы таким наглым образом… На минуту забыв об аббате, капитан переключил всё своё внимание на визави.
– Ты что здесь делаешь, мать твою?! – проревел Гектор.
– Предпринимаю все возможные меры, чтобы мне не пришлось краснеть за тебя. – невозмутимо ответил Джек.
– Ты подслушивал, не иначе!
– Я ещё и подглядывал.
– Я тебя убью!
– Как оригинально.
– Дети мои, опомнитесь! – вмешался де Керльон. – В горячке вы готовы пролить кровь друг друга, взять на душу грех.
Это заявление немного утихомирило спорщиков. Возвращаться к обсуждению главной темы Барбосса не спешил, важнее для него сейчас было разобраться с вездесущим Воробьём.
– Полагаю, ты слышал всё?
– Да. Сочувствую тебе, приятель…
– Мне твоё сочувствие нужно так же, как собаке пятая нога.
– … Но если бы я был Эммой, я бы тоже от тебя сбежал…
– Если бы ты был Эммой, я бы застрелился.
– И сокровище завещал бы кому – нибудь более адекватному.
– А ты на моё сокровище не зарься.
– На что зариться? Ты хоть знаешь, что это за сокровище? Может, там десятигодичный запас битума или коллекция персиковых косточек.
– Тебе вообще какое дело до сокровища?
– Мы теперь в одной связке, не забывай.
– На долю можешь даже не рассчитывать! Я с тобой не обязан делиться тем, что принадлежит мне!
– Можно подумать, я обязан был делиться с тобой «Чёрной Жемчужиной»!
– Сам виноват в том, что случилось!
– Ой – ой, забыл, как кое-кто ныл, мол, корабля нет, денег нет, жрать третьи сутки нечего, Джек, возьми меня к себе?
Желание врезать наглецу было настолько высоко, что Барбосса был готов прямо сейчас разнести всю таверну в щепки, лишь бы Джек визжал от боли. Мысленно он уже разбивал птахе голову об стену, бросал связанного по рукам и ногам в пропасть, натравливал на него натасканных псов, но пока оставалось только смотреть в бесстыжие чёрные глаза и мечтать о том, чтобы этот мелкий бес корчился и стонал. И вообще, в данный момент у него есть дела поважнее, чем выяснение отношений с Воробьём.
– Мистер де Кельон, - громогласно объявил Гектор, не сводя глаз с противника, - ни в какой Новый Орлеан я не поеду, так как отказываюсь оставлять свой корабль один на один с этим недоразумением!
– На своём корабле я бы всё равно тебя никуда не отпустил, а если самоходом, то пожалуйста, скатертью дорога. – ядовито парировал Джек.
Аббат долго выслушивал последовавший за этим обмен любезностями, пока терпение его окончательно не лопнуло. Однозначно, в этих несчастных сыновей божьих вселились демоны, и за них долго придётся молиться. Но исправить ситуацию нужно немедленно!