Сокрушенная империя

Джейд Эшли

– Господи, – рычит она. – Сделай что-то со своим больным помешательством на мне.

Помешательством? Скорее омерзением.

Тем не менее я знаю ее больные места.

– Не льсти себе, крошка. Я больше не бегаю за женщинами, которые любят спать с подростками, потому что посмотрели в зеркало и поняли, что уже давно не такие сексуальные, как раньше. – Я усмехаюсь. – Пошла ты со своим кризисом среднего возраста.

Звук, с которым ее ладонь приземляется на мою щеку, эхом отскакивает от стен кухни. И теперь уже

Кристалл бьет по моим больным местам.

– Я каждый день благодарю Бога за то, что она не твоя.

К такому я не был готов.

Но она еще не закончила.

– Ты такое ничтожество.

Она права, я много раз ошибался в жизни. Ошибался так, что причинял боль людям, которых люблю больше всего. Но я больше не хочу этого. Я хочу стать лучше.

– Я понимаю, почему ты так думаешь. Но я пытаюсь…

Наклонив голову, она гадко ухмыляется.

– Правда? Как давно? – Ее глаза сужаются до крохотных щелок. – Ты так же, как и я, знаешь, что тебя не хватит надолго. Если бы тебе на самом деле было дело до твоего отца или сестры, или той новой девушки, ты бы ушел от них подальше и оставил в покое, поскольку рано или поздно ты снова облажаешься. Потому что ты всегда так делаешь. Рушишь чужие жизни и сбегаешь, заставляя остальных решать твои проблемы. Неудивительно, что мать бросила тебя. Возня с тобой того не стоит.

Каждое ее слово врезается в мою грудь, словно пуля, заставляя меня истекать кровью.

– Ты неудачник, Оукли. Всегда был и всегда будешь. Окажи миру услугу и сдохни уже от передоза.

С сердцем, разваливающимся на части, я бегу мимо нее к входной двери.

Папа паркуется, когда я сажусь в свою машину.

– Привет, Оук. – Он меняется в лице, когда понимает, что я сваливаю. – Что случилось? Почему ты уезжаешь?

Я не говорю ни слова и завожу машину.

Мне нечего сказать.

Потому что она права.

Глава пятьдесят девятая

Бьянка

Я вижу Оукли в комнате ожидания рядом с Дилан и Сойер. Он выглядит настолько разбитым, что у меня сердце разрывается от одного взгляда на него. Меня словно магнитом притягивает к нему, и я несусь со всех ног, чтобы поскорее оказаться рядом.

Заметив меня, он распахивает свои объятия, ловя меня в них. Я обхватываю его торс ногами, пока он впивается пальцами в мою спину, держась за меня так, словно я единственное, что заставляет его жить.

Он молча несет меня на стул в дальнем углу комнаты. Я прячу лицо в основании его шеи, и он садится.

Ему не нужно ничего говорить, чтобы я поняла, насколько ему больно. И я не стану сыпать глупыми словами поддержки и притворяться, будто все будет хорошо, потому что прямо сейчас весь его мир рушится.

Он слегка дрожит, вдыхая мой аромат.

– Ты пришла.

– Конечно, я пришла. – Усевшись поудобнее на его коленях, я обхватываю его лицо ладонями. – Я буду здесь столько,

сколько потребуется.

Закрыв глаза, Оукли прижимает меня к себе крепче, и в таком положении мы проводим ближайший час.

* * *

– Вашего отца перевезли из операционной, – сообщает нам какая-то женщина в медицинском халате.

– Это значит, что он жив, да? – хрипит Оукли, бледнея. – Он выкарабкался?

Врач кивает.

– Операция прошла хорошо, мы смогли удалить все пули. – Она улыбается. – Вашему отцу сильно повезло. Одна пуля прошла в сантиметре от легкого, а вторая оказалась совсем рядом с позвоночником. Если все и дальше будет в порядке, он полностью восстановится.

Я чувствую, как облегчение наполняет его тело, пока Дилан и Сойер обнимаются.

– Я могу его увидеть?

– Конечно. Медсестры помогают ему устроиться в палате, так что дайте им пару минут. – Она осматривает нас. – Но пока по одному и только ближайшие родственники.

Оукли опускает глаза на меня.

– Ты не против, если я уйду?

– Ничуть.

Я начинаю вставать с его колен, но он берет меня пальцами за подбородок. Мгновение спустя наши губы встречаются в нежном поцелуе, а затем он отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

– Спасибо.

Если бы момент не был таким серьезным, ситуация казалась бы комичной.

– Не за что.

Я слезаю с него и отпускаю к отцу. Чувствую, как Сойер и Дилан сверлят меня взглядом в тот момент, когда Оукли уходит.

– Это должно быть странным, – говорит Дилан Сойер, хотя ее глаза прикованы ко мне.

Сойер вздыхает.

– Я знаю, но это не так.

Дилан откусывает кусочек от своего Твиззлера.

– Ни капельки.

Я закатываю глаза.

– Вы двое уже закончили сплетничать?

Сойер берет один из Твиззлеров Дилан.

– Нет. Мы только начинаем.

Учитывая, что мои братья будут здесь с минуты на минуту, лучше уж пусть они выговорятся сейчас.

– Хорошо, валяйте, пока Джейс и Коул не приехали.

Они переглядываются, что только приводит меня в замешательство.

– Почему вы так на меня смотрите? – Я скрещиваю руки на груди. – Вы же рассказали им, что произошло, верно?

– Да, – тихо говорит Сойер. – Рассказали.

Не нужно быть ученым, чтобы понять, что что-то не так.

– Значит, они уже едут… так?

– Не совсем. – Дилан смотрит в пол. – Они сказали, что заняты.

Погодите-ка.

Я кладу руки на бедра.

– Заняты чем?

Что, черт возьми, может быть важнее, чем находиться здесь ради Оукли?

Сойер морщится.

– Тренируются в спортзале.

Ох.

Я знаю, что мои братья упрямы… отчего большую часть времени они еще и глупые. Но не быть здесь с Оукли – это уже край.

Собираюсь вызвать такси на своем телефоне, но понимаю, что это займет слишком много времени. Я не хочу, чтобы Оукли думал, будто я его бросила.