Сокрушенная империя
Шрифт:
– Я не побегу, – уверяет меня Сойер. – Ты мой друг и Бьянка тоже. Я люблю Колтона, но ему пора понять, что мои друзья будут рассказывать мне секреты, а хорошему другу можно доверять и быть уверенным, что он никому ничего не расскажет.
Дилан качает головой.
– Нет. Дело пахнет жареным. Если вы хотите поговорить, я не стану вас останавливать, но слушать это не буду.
Прежде чем кто-то успевает сказать хоть слово, она затыкает уши и начинает напевать свою любимую песню группы Jimmy Eat World.
Сойер
– Давай, рассказывай, подружка.
– Нечего рассказывать, – ворчу я. – И больше никогда не называй меня подружкой.
– Ладно. – Она откусывает курицу. – Но вы общаетесь, да?
– Возможно.
Она закатывает глаза.
– Да ладно тебе, Оук.
– Хорошо, – признаю я, потому что это проще, чем сидеть и спорить с ней. – Мы вроде как… тайные друзья.
Она моргает.
– Понятно.
Я поднимаю палец.
– И вот оно… осуждение.
Нужно было догадаться.
Сойер кладет свою курицу обратно на тарелку.
– Никакого осуждения. Логично, что вы держите свою дружбу в секрете. И дело не только в Джейсе и Коуле, но и в… Стоуне.
Крохотные волоски на моей шее встают дыбом, когда она упоминает этого придурка.
– Ага.
Чувствуя неловкость, она прикусывает нижнюю губу.
– Тебе, наверное, тяжело.
Это просто охренеть какое преуменьшение.
– Не очень приятно, – бормочу я.
Сойер сочувствующе смотрит на меня.
– Тогда, возможно, вам не стоит дружить. – Она поднимает руки. – Бьянка потрясающая, и она бы не стала специально причинять кому-то боль, – Сойер на секунду задумывается, – ну, теперь. Смысл в том, что, если у тебя остались к ней чувства, может быть, не стоит мучить себя встречами с ней. – Достав бутылку воды, она делает глоток. – Дилан говорит, что у тебя дела идут отлично и ты каждый день ходишь на встречи Анонимных Алкоголиков. Я не хочу, чтобы из-за этого у тебя случился рецидив.
– Сойер права, – вклинивается Дилан.
– Эй, я думала, ты не хочешь это слушать? – отмечает Сойер.
Нахмурившись, Дилан откусывает курицу.
– Не хочу, но еще я не хочу, чтобы Оук думал, будто не может со мной поговорить. – Она глядит на меня. – Я никому не расскажу твои секреты, – она показывает на меня пальцем, – но тебе стоит прислушаться к Сойер. Находиться рядом с Бьянкой, очевидно, больно…
– Вы хоть представляете, каково это, знать, что ты чуть не убил человека, которого любишь больше всего на свете? – рычу я, прежде чем успеваю себя остановить. – Только вместо того чтобы убить, ты полностью разрушил ее жизнь, отобрав у нее все, что она знала, а потом оставил одну собирать осколки воспоминаний, и никак не можешь это исправить.
У девчонок отвисают челюсти, и они медленно
– Вот именно, не представляете, черт возьми. – Я встаю. – Дело не во мне и не в моих чувствах, дело в ней. Я сделаю все, что ей нужно, все, что она хочет от меня.
Потому что ее счастье – единственное, что имеет значение.
– Божечки, – задумчиво вздыхает Сойер. – Вы как современные Ромео и Джульетта.
Вздрогнув, Дилан кивает.
– Они оба умерли в конце, помнишь? – замечаю я, взяв газировку из холодильника. – В любом случае, может быть, мы все-таки сменим тему? Потому что я устал разговаривать об этом дерьме.
Они не отвечают, но из кухни я слышу, как они шепчутся. Когда я возвращаюсь в комнату, Дилан выглядит озадаченной.
– Стихи?
Я смотрю на блокнот в ее руках.
Черт возьми.
Эти две шпионки просто не знают, когда пора остановиться.
– Ты пишешь стихи?
Не раздумывая, я выхватываю блокнот у нее из рук.
– Нет.
Дилан переводит взгляд на Сойер.
– Но ты только что сказала…
– Ни слова, коротышка, – предупреждающе рычу я.
Бегая глазами по комнате, Сойер переминается с ноги на ногу. Дилан выглядит обиженной.
– Почему ты рассказал Сойер, а не мне?
– Я не рассказывал Сойер, – говорю я, вспоминая, как она заглянула мне за плечо на перемене, когда мы еще учились в школе. – Просто Сойер сует нос не в свое дело.
– Эй, – возмущается Сойер. – Это нечестно. Ты пишешь потрясающие стихи, и они заслуживают того, чтобы ты показал их миру.
Распахнув глаза, Дилан протягивает руку.
– Дай.
Я прячу блокнот за спину.
– Еще чего.
Она начинает хныкать.
– Ну же, Оук. Я хочу посмотреть.
Она пытается выхватить блокнот у меня из рук, но я упираю одну руку ей в лоб, держа подальше от себя.
– А я хочу уметь сосать свой член, но не всем желаниям суждено сбыться.
В следующее мгновение она запрыгивает мне на спину, словно обезьяна.
– Боже.
Я так увлечен, пытаясь спихнуть ее с себя, что блокнот выпадает у меня из рук. Оказавшись на ногах, Дилан поднимает его и радостно подпрыгивает, а потом убегает и закрывается в ванной.
– Это не круто! – кричу я, колотя кулаком дверь.
– Тсс, – отвечает она. – Я читаю.
– Блеск, – раздраженно бормочу я.
– Они правда хорошие, – уверяет меня Сойер. – Не знаю, почему ты их прячешь.
Я поворачиваюсь к ней.
– Потому что они…
– Потрясающие, – шепчет Дилан, выходя из ванны.
Сойер сияет.
– Точно.
Дилан прижимает мой блокнот к груди.
– Просто боль, завернутая в слова.
Твою же ж мать. С тем же успехом она могла бы оторвать мне яйца.