Соль под кожей. Том третий

Субботина Айя

Они не любовники.

Господи. Они. Не. Любовники.

Господи боже мой.

Из груди вырывается дурацкий, как будто безумный смешок.

— Выглядишь как будто гора с плеч свалилась, — комментирует Юля. Снова с легким флером знающей жизнь стороны, но сейчас я готова простить ей вообще все, что угодно.

— Что было в Берне?

— Меня избил муж. — Рудницкая пытается через силу улыбнуться, но по напряжению на лице видно, что для нее эта тема еще долго будет очень болезненной. — Угрожал, обещал убить. Я понятия не имела, что Дима остановился в той же гостинице,

мы в последний раз общались… ммм… примерно тогда же, когда он «нанял» меня изобразить перед тобой его невесту. Дурацкий был спектакль. Когда ты убежала из-за стола — он чуть не рванул следом. Не знала, да?

Я мотаю головой. Слишком сильно, так что начинают неметь мышцы шеи.

Я догадывалась, что он устроил этот спектакль как рад для этого, но в голове все равно торчала мысль, что Шутов вполне мог связаться с кем-то вроде Рудницкой — красивой, эффектной, без комплексов, без трех скелетов в шкафу прошлого и готовой быть с ним на любых условиях.

— В Берне он меня просто защитил. Сделал самую правильную, самую мужскую вещь на свете — закрыл женщину от морального урода и для острастки сломал ему нос. Это было офигенно!

Она так выразительно закатывает глаза, что мне хочется немедленно вылить кофе ей на голову. Хорошо, что этот безумный приступ ревности длится всего пару мгновений.

— Потом отвез к хорошему врачу, который не стал за деньги сливать эту весьма ценную информацию в СМИ. Вернул в гостиницу и сделал так, чтобы моего мужа оттуда вытурили, а мне компенсировали все неудобства из-за непрофессиональных действий сотрудников отеля. — Она делает еще один глоток, проверят телефон, пишет короткое сообщение и снова возвращается к нашему разговору. — Но если вдруг тебе мало…

Я непроизвольно поджимаю губы, как будто внутренне готовлюсь услышать еще одну маленькую, неприятную правду.

— Через пару дней, когда это дерьмо расползлось по всем новостям — я так понимаю, оттуда ты все и узнала — я пришла к нему. Сама. В том виде, в котором на женщине обычно написано: «Давай потрахаемся чтобы снять напряжение».

Идея окатить ее кофе начинает казаться очень привлекательной.

— Боже, Валерия, не смотри на меня так! — Рудницкая посмеивается. — Ничего не было. Меня первый раз в жизни так отфутболивали, что желание подкатывать к мужикам с таким предложением отсохло с корнем.

Не знаю почему, но я даже мысли не допускаю, что она может мне врать. Зачем? Если бы хотела заполучить Шутова, то как раз сделал бы все, чтобы убедить меня в их распрекрасных отношениях и фантастическом сексе, который у них случается вообще всегда и везде.

Я еще раз прокручиваю в голове всю наши переписку.

Это же я первой написала ему про «бывшую невесту».

Увидела те фотки и просто… ну, блин, а что еще я должна была подумать, если он всегда, все долбаные месяцы и годы, которые я безуспешно пыталась к нему приблизиться, только то и делал, что имел все, что шевелилось и было женского пола?!

Я сказала, что нам нужно поговорить.

А этот придурок просто… согласился.

Даже не попытался меня переубедить! Он просто позволил мне думать все,

что я хотела о нем думать. Почему?

Я обхватываю чашку руками, потому что ладони моментально леденеют и начинают болеть кончики пальцев.

Потому что я ждала ребенка от Авдеева.

Потому что за мной всегда присматривали по его указке. Потому что когда он был в Берне, я сначала укатила к Вадиму на конюшни, а потом он приехал ко мне вечером. И мы пробыли наедине почти до поздней ночи, и этот белобрысый придурок, конечно, об этом узнал.

Узнал — и решил, что я просто зацепилась за повод отправить его в отставку.

Решил, что я все-таки выбрала.

— Мы виделись где-то неделю назад, — продолжает Юля. — Адвокаты Шутова надавили на хитросделанных юристов моего мужа, и он согласился дать мне развод на условиях, которые полностью меня устраивали. Я взяла шампанское и приехала к нему, чтобы отпраздновать. Ну и да, если что, секс меня тоже бы устроил. Он роскошный мужик, солнышко, если у тебя на него большие планы, придется привыкать к мысли, что желающих залезть к нему в постель будет легион. Богатый, красивый, умный — на Шутова всегда будут смотреть телки, Валерия. Но в конечном итоге значение имеет только то, на кого будет смотреть он.

— И что было дальше? — Нервно жду продолжения еще одной маленькой истории. Может, она нарочно приберегла самое «сладкое» на конец, чтобы разбить мои заново отстроенные надежды.

— Ничего. Выпила шампанское в гордом одиночестве, а потом он меня просто отвез домой. Потому что это Шутов — он не позволит выпившей и не очень вменяемой женщина садиться за руль. Идеальный мужик. И явно крепко на тебя залип.

Я сглатываю, пытаюсь вдохнуть, потому что глупое сердце начинает тарахтеть как старый двигатель — рвано и громко.

Залип?

Только и всего?

— Я одного не понимаю. — Юля снова проверяет телефон, на этот раз нервно цыкая. — Почему ты до сих пор его не заарканила?

— Потому что у нас статус «все сложно».

— Чушь собачья, — отмахивается как будто прожила минимум на три века больше меня, хотя мы почти ровесницы. — Приехала, трахнула — раз и еще раз, и еще, пока кончалка не успокоится, а потом садитесь и разговариваете.

Я закатываю глаза, вспоминая брошенное им тогда: «… пока я не проверил, какой мокрой ты стала просто от того, что я засунул язык тебе в рот, как и другим до тебя». То, что он не спит с Рудницкой совсем не означает, что в это время, вот прямо сейчас, в жизни Шутова нет какой-то другой подходящей постельной «грелки».

— Я знаю такую породу мужиков. — Выражение лица Юли такое мечтательное, как будто мы обсуждаем романы Джейн Остин. — Долго брыкаются, не хотят носить поводок, огрызаются и не пускают никого дальше койки. А потом встречают «свою женщину» и все — цепляются в нее зубами, и дальше как в дурацких сказках — долго и счастливо, до крышки гроба.

«Ты самый дорогой для меня человек, Лори…»

«Я могу жить с поломанным сердцем, но не без тебя…»