Соль под кожей. Том второй
Шрифт:
Точнее, уже добавил.
Что-то такое, что рано или поздно убьет конкурента изнутри, и при этом все будет выглядеть как «дерьмо случается», потому что Завольскому, каким бы самовлюбленным говном он ни был, не нужна репутация человека, убивающего своих компаньонов. Это правило хорошего тона в мире больших денег — все на всех охотятся и все всех убивают, но делают это скрытно и без видимых доказательств. Исключение — травля моего отца, когда «доказательства» вошли в наш дом буквально с ноги, под видом «маскишоу». Но мой отец был слишком матерым хищником, а нападающие шакалы очень боялись, что он залижет раны и даст сдачи.
Я еще раз пересматриваю документы по сделке.
Достаю
«Ну и как же ты выкрутился, старый змей?»
Нужно отдать ему должное — боров знает, что делает.
Один точный и сильный удар, который сразу и бесповоротно уложит «MoneyFlow» в могилу.
Я бы не стала действовать наобум.
Я бы взяла схему, которую уже неоднократно использовала и знаю, что она даст стопроцентный результат.
Для этого нужно закопаться глубже.
Я пишу Данте все вводные, в конце задавая вопрос, откуда лучше начать.
Данте: Ты ведь и так уже все знаешь.
Лори: Какой ты стал проницательный. Готовишься порвать какое-то шоу псевдо-гадалками и заклинателями бабушкиных трусов?
Данте: Очень смешно, Лори. Ты тоже готовишься? На шоу «Рассмеши их до смерти»?
Я снова бросаю взгляд на все выписанные названия, еще продолжая верить, что подсказка может валяться где-то на поверхности. Но потом просто рву его на мелкие кусочки. Это не так работает. Это не может вот так работать, иначе старый боров никогда не стал бы тем, кем стал.
Если он использует уже проверенную схему, значит, должен быть уверен, что она действительно сработает. Он уже испытал ее и обкатал, но, возможно, в гораздо меньших масштабах. Возможно, заранее зная, что однажды придется использовать ее против крупной и сильной добычи.
Мне нужно пересмотреть все контракты «ТехноФинансов» за минувший год, а лучше — два. Их с Авдеевым бодания начались задолго до того, как на горизонте появилась я, и хоть в мою подготовку входило изучение финансовой деятельности Завольских, я копала в другую сторону.
Бросаю взгляд на часы, прикидывая, по какой причине я могу снова вернуться в офис, чтобы это не вызвало подозрений. В пятницу вечером, ага. В тот день, когда все нормальные люди сломя голову бегут из рабства амбиций Завольского. Гораздо обыденнее будет приехать завтра, например — охрана уже знает, что я известная извращенка по части работать в одиночестве и в выходные. Старый боров тоже это прекрасно знает, так что если вдруг возникнуть вопросы — я могу сослаться на то, что приехала лично проверить все потоки схемы, чтобы убедиться, что все идет как надо, и никого из «участников» этого мероприятия не ждут неприятные сюрпризы. К слову, полный список всех, кто добавился на последнем этапе, Завольский-старший мне так и не предоставил, а из тех документов, которые мне, по статусу, позволено видеть, совершенно не понятно, кто может скрываться за фирмами-однодневками. Хотя, если бы я захотела, то вычислить все имена и фамилии было бы делом… двух-трех дней? Но зачем, собственно?
Я бросаю еще один взгляд на часы, спохватываюсь, что до времени начала фестиваля еды, осталось несколько часов. А в переписке Сергея и Рины еще одно его сообщение.
Сергей: Я буду свободен на следующей неделе во вторник и среду, вечером. Если, конечно, тебя это до сих пор интересует.
Фыркаю под нос, решаю, что пары часов моего молчания достаточно для достаточного маринования этого фрукта и отвечаю, что он либо издевается, либо единственное, что видит в нашей переписке — мои фотки.
Сергей: Да что опять не так, блять?!!!
Я снова делаю скриншот, на этот раз тех своих сообщений, в которых делаю акцент, что пробуду в городе еще пару дней. И еще один — своего конкретного сообщения, в котором черным по белому написано, что у меня самолет в Берлин во вторник вечером.
Отправляю с припиской «Ты просто долбоёб».
Сергей: Я думал, что это еще через неделю!!! Ты же всегда так говоришь, что тебя хрен поймешь!
В памяти невольно всплывает обрывок прошлого, в котором он не поздравил меня с Днем рождения. Двадцать лет — это была важная для меня дата. Я чувствовала себя почти взрослой, мама организовала по этому случаю целый праздник для избранных. Отец был категорически против присутствия там Сергея, но я буквально вымолила у него это разрешение. Сказала Сергею, как важно это будет для его карьеры — возможность лично познакомиться с влиятельными людьми, завести полезные знакомства. Разжевала и буквально положила в рот. А он просто не приехал. И даже не перезвонил. Утром как ни в чем не бывало написал пару обыденных сообщений, сослался на то, что будет работать весь день и что будет не на связи. Я сначала даже подумала, что это просто такая шутка, прикол, после которого он позвонит в дверь моего дома и подарит мне целый букет воздушных шариков или типа того. Но этого не случилось ни через час, ни через два, ни вечером. И на празднике Сергей тоже не появился. Я так злилась, что пообещала себе удалить все его контакты, номер телефона и просто одномоментно вычеркнуть из своей жизни. Украдкой плакала в подсобке, а потом вытирала глаза и шла принимать очередную порцию подарков от новых гостей. А на следующее утро совершила еще одну глупость — написала Сергею. Длинное сообщение о том, как он вытер об меня ноги и о его реальном отношении ко мне. И получила в ответ тонну упреков тем, что я сама толком ничего не объяснила, сама все за него решила и он вообще не мартышка, чтобы прыгать перед богатенькими друзьями моего отца.
Я, конечно, все простила, потому что в какой-то момент действительно почувствовала себя виноватой, и даже засомневалась, действительно ли уточняла, о дате какого месяца идет речь.
Только спустя годы узнала, что вот эта фигня имеет вполне научный термин и относится к одной из форм психологического насилия.
Преодолеваю отвращение и роняю взгляд в переписку, где Сергей продолжает во всем делать виноватой Рину. Причем настолько мастерски выкручивается, что на мгновение это даже вызывает у меня что-то типа восхищения. Если бы я умела вот так, на голубом глазу, врать и не краснеть, мои грандиозные планы однажды поиметь их всех, уже давно бы исполнились.