Соль под кожей. Том второй
Шрифт:
Я делаю глубокий медленный вдох. Чтобы успокоится и заодно проверить — способно ли мое сердце совершать хотя бы элементарные мышечные фрикции. Большего мне сейчас не нужно. Большее, возможно, уже никогда и не понадобиться.
Нужно сосредоточиться на других, более серьезных делах, потому что сейчас у меня нет даже трех дней на погоревать — нужно разобраться с похоронами, а заодно подумать о том…
Меня снова выдергивает телефонный звонок. Я жмурюсь, наивно надеясь, что когда посмотрю на экран — там будет номер Вадима, с «257» на конце. Но снова с запозданием понимаю, что звонит мой основной телефон, и на экране — номер, кторый
Завольский-старший.
Хочет рассказать, как дорого мне встанет смерть его сыночки?
Я так на взводе, что первые секунды, пока нажимаю на клавишу ответа, даже сказать ничего не могу, потому что так бывает, когда сказать хочется все и сразу. Но в чувство меня приводит тихий, шипящий голос старого борова.
— Я тебя закопаю, сука, — обещает он. Странно, говорит как будто тихо, но мне даже не нужно прикладывать телефон к уху, чтобы слышать его угрозы. Они как будто каким-то непонятным образом поступают прямо мне в мозг. — Вырою яму около могилы Андрея и положу туда твои кости, которые скормлю диким собакам.
— Примите и вы мои соболезнования, Юрий Степанович, — стараюсь не подавать виду, что его слова произвели на меня хоть какой-то эффект. — Насколько я знаю, вопрос с транспортировкой тела уже решен, остались формальности, но юристы все уладят.
— Думаешь, ты хитрее всех? — Он тоже делает вид, что меня не слышит. Интересно, как долго мы сможет вот так разговаривать? Пойдем на мировой рекорд по игре в «испорченный телефон»? — Думаешь, если избавилась сначала от меня, потом — от Андрея, то теперь «ТехноФинанс» у тебя в руках?
— Андрей сбежал по вашему пример, Юрий Степанович. — Тяжело называть его по имени отчеству, но я должна это делать, в первую очередь — для себя самой, чтобы не терять головы. — А вас из страны, насколько мне известно, никто не выгонял. Уж точно у меня и близко нет таких возможностей.
В ответ на это он длинно и безобразно матерится.
Я слушаю и прикидываю, что будет дальше, хотя догадаться не сложно.
— Я возвращаюсь, сука, — говорит Завольский, как только прекращает исходить на говно. — День или два или три — но я буду рядом быстрее, чем ты успеешь придумать, куда бежать.
— Бежать? У меня похороны на носу — вы хотя бы представляете, какой это геморрой?
И снова порция мата, которую я даже не пытаюсь слушать.
Лучше потратить драгоценные секунды на незамысловатый, спрятанный в его угрозах пазл. «ТехноФинанс» отделался легким испугом (в сравнении с тем, чем это могло бы закончится, если бы Авдеев не вздумал корчить из себя рыцаря в сверкающих доспехах). Несмотря на то, что я по-максимуму избавилась от Завольских шакалов, здесь все равно остались его гниды, которые впереди планеты всей побежали осчастливливать его хорошими новостями. Хотя нельзя исключать вариант, что это сделали и вышестоящие органы — у старого борова везде есть прикормленные люди. Значит, он не блефует когда говорит, что нагрянет с дня на день. Странно, что не звонит мне из аэропорта, хотя кто его знает?
Проклятье.
— Я тебя даже на том свете достану, тварь! — Завольского прорывает на ор, но теперь я с трудом разбираю, что он изрыгает на мою бедную голову. Приходится напрячь слух, чтобы разобрать хотя бы половину его угроз. — Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю.
—
Про кремацию я брякаю просто так, прекрасно зная, что Завольского этого окончательно раздраконит. Как же так — не пострадать над протухшими костями сынули, не поцеловать любимое чадо гниющий лобик? Это минимум из того, что я могу сделать прямо сейчас, чтобы подпортить триумф жирному борову.
— Скоро увидимся, Валерия, — медленно, как будто уже смакует расправу, обещает Завольский. — Подмыться не забудь, потому что у моих псов на тебя будут большие планы.
— И вам не хворать.
Какое-то время мы оба не нажимаем на клавишу отбоя. Старый боров нарочно испытывает мое терпение, но мне так противна даже мысль о том, что где-то там он прямо сейчас предается похотливым мечтам о том, как будет медленно и с наслаждением сворачивать мне шею, что я не выдерживаю первой.
К черту.
Пусть радуется. Пусть записывает себе этот раунд. Для моего плачевного положения это все равно ничего не изменит.
Глава пятьдесят девятая: Лори
Глава пятьдесят девятая: Лори
Настоящее
Этот рабочий день, несмотря на огромное количество дел, которые мне приходится сделать (включая формальные вопросы с похоронами) просто бесконечно длинный. И тяжелый, как могильная плита, которую я, после разговора с Завольским, чувствую на себе теперь почти постоянно. Облегчаю свой моральный упадок только тем, что даю четкие указания своей помощнице, которая получила полный карт-бланш на организацию похорон — Андрея нужно кремировать, чем раньше — тем лучше. Хорошо, что она умница и не задет никаких лишних вопросов.
Завольскому, когда он вернется, останется только чмокнуть глиняный горшок.
Хотя, кое-какие мысли на тему того, что именно будет в том горшке, у меня тоже есть, но это явно не вопрос ближайших суток.
Ближе к концу рабочего дня, когда я по привычке засиживаю почти позже остальных, мне звонит секретарша Новака: говорит, что у Николая Александровича есть новости по моему вопросу и он предлагает обсудить их в удобной обстановке. На том же месте, но вместо времени говорит, что Николай Александрович хотел бы обсудить все как можно быстрее, так что…
— Когда вы сегодня сможете подъехать, Валерия Дмитриевна? Николай Александрович подстроится.
Что-то мне подсказывает, что такое случается крайне редко — чтобы этот важный чинуша под кого-то подстраивался, тем более — под девчонку-выскочку. Интересно, может ли это быть связано с новостью о том, что «ТехноФинанс» удержался на плаву и Новак спешит снять сливки, пока моя просьба не потеряла актуальность, или…
— Я смогу быть через час, — бросаю взгляд на часы, прикидываю время с учетом пробок.