Соль под кожей. Том второй
Шрифт:
— Одну минуту…
Она ненадолго исчезает, но потом снова возникает в эфире и с преувеличенной радостью сообщает, что это время Николая Александровича устроит. Как будет если бы он сказал, что у меня только тридцать минут на дорогу, я смогла бы уложиться в срок.
По дороге прошу Мишу заехать в аптеку, беру пару бутылочек витаминизированного напитка с какими-то полезными минералами, и одну выпиваю сразу, заодно проглотив вечернюю порцию витаминов.
И сбрасываю очередной входящий от Марины.
После обеда она наяривает почти без остановки. И шлет сообщения, которые
Рано или поздно Марине надоест искать в моем лице утешителя и громоотвод, и она переключится на кого-то другого. Должны же у нее быть подруги, в конце концов? В крайнем случае скину ей контакты хорошего психолога.
На место встречи приезжаю немного раньше, но телохранители Новака и он сам уже на месте. Сидит на скамейке, раскинув ноги в позе уставшего хозяина жизни и крошит голубям булку. Прежде чем подпустить меня ближе, охранник снова проводит короткий обыск.
— Валерия, — Новак тяжело поднимается, пожимает мне руку.
— Выкармливаете движимый актив? — вспоминаю, что важный напряженный разговор лучше всего начать с уместной деликатной шутки, чтобы сгладить острые углы.
— Ну это вряд ли, — он улыбается уже хорошо знакомой мне снисходительной улыбкой. — Не люблю быть в доле. Прогуляемся?
Приглашающим жестом предлагает пройтись, но на этот раз в противоположную сторону.
— Я проверил вашу информацию, Валерия. Должен признаться, что был абсолютно уверен, что вы решили скормить мне грязные слухи, поэтому пришлось потратиться больше времени, чтобы убедиться, что предоставленная вами информация… верна. — Его выдает заметное напряжение в голосе.
Если я сейчас начну из шкуры лезть и доказывать, что никогда бы не стала тратить его время на ерунду, это только понизит мой статус в его глазах. Главное, что теперь Новак знает — я не пыталась его переиграть и набить себе фальшивые баллы лояльности.
— Не буду скрывать — я предпочел бы узнать, что вы блефуете.
— Понимаю.
— Я с самого начала был против брака моей дочери с этим… человеком. — Новак в последний момент заменяет явно более грубое слово на его нейтральный синоним. — Не подумайте ничего такого — я не имею ничего против людей, которые изначально не вхожи в наш круг.
Он не особо старается подсластить пилюлю моего собственного статуса в его глазах.
— Но я желал бы в жены Илоне более надежного и достойного человека. Кого-то, что не будет забывать, кого следует благодарить за свою красивую сытую жизнь и перспективы продвижения по карьерной лестнице. Сергей, буду откровенным, не блещет ни талантами, ни хотя бы какими-то умственными способностями. Я вынужден продвигать его потому что так хочет Илона, а ради дочери, Валерия, я готов сделать все.
Он останавливается, окидывает меня очередным изучающим взглядом. Почему у меня ощущение, что сегодня он прощупывает почву, прежде чем заведет разговор о том, что его действительно беспокоит.
— Ах да, — спохватывается
— Спасибо, Николай Александрович. — С возвращением Завольского вопрос потерял актуальность, и я бы, наверное, даже хотела, чтобы такие как Лукашин и его псы накинулись на «ТехноФинанс» и разодрали его финансовую империю на куски.
— Я полагаю, в свете недавних событий… — Новак внимательно на меня смотрит, и я только сейчас вспоминаю, что он до сих пор и словом не обмолвился об Андрее. Наверное, как раз собирается наверстать упущенное. — Я слышал о вашем муже много… всякого. Откровенность за откровенность, Валерия, но я не высказываю вам соболезнования по той простой причине, что вы не выглядите как убитая горем женщина.
Понятия не имею, говорит он это с осуждением или с подвохом, поэтому отвечаю на его слова немой полуулыбкой, которая точно так же может быть прочитала множеством разных способов.
— Давайте на чистоту. — Очевидно, не дождавшись от меня встречной реакции (или как раз потому что я не начала себя обелять и корчить безутешную вдову), он меняет тон на сухой и почти что официальный. — Я понимаю в каком положении вы оказались. Догадываюсь, что отец Андрея будет в некотором… огорчении от произошедшего.
— Юрий Степанович уже пообещал мне место в яме возле могилы Андрея. — Не вижу смысла отрицать то, что Новак и без моего письменного подтверждения прекрасно понимает. Он минуту назад сказал бы, что готов на все ради дочери, с Завольским они в этом плане — одного поля ягоды.
— Я готов оказать вам некоторую протекцию, — говорит Новак.
То, что разговор примет такой оборот, не было ни в одном из вариантов, который я просчитывала, пока ехала к нему на встречу. Я даже удивление по этому поводу не скрываю.
— Да-да, Валерия, вы не ослышались. — Он посмеивается и наслаждается произведенным эффектом.
Очень вовремя, это возвращает меня на грешную землю. Ту, в которой такие как Новак, Завольский и иже с ними такими предложениями не разбрасываются по доброте душевной. Это примерно как сделка с дьяволом, но с оговоркой, что у Рогатого все условия понятны еще до подписания, а не после, как у этих кровопийц. Но мне хватает ума и выдержки продолжать изображать удивление и искренний интерес. Не сильно, ровно настолько, чтобы он не посчитал меня дурой. Пусть лучше думает, что я дева в беде. Тем более, что это правда.
— Не поймите меня неправильно, Николай Александрович, но я не очень понимаю, как вам резон за меня вступаться? Отец Андрея — влиятельный человек с большими связями и возможностями. И вряд ли вы не в курсе его феноменальной памяти. — Намекаю на то, что Завольский помнит каждую обиду и никогда не оставляет их без ответа. Даже если придется затихариться и ждать — у него хватает терпения. — Насколько мне известно, между вами нет никаких точек преткновения. Или я просто не достаточно глубоко плаваю?