Соль под кожей. Том второй
Шрифт:
— Вы ведь не ждете, что я прямо сейчас дам вам исчерпывающий ответ? — Он хитро прищуривается.
— Не жду, но не имею привычки нырять в мутную воду. Не хочу показаться неблагодарной, но каким бы заманчивым ни было ваше предложение, я не могу вслепую на него согласиться.
— Не любите лотерею, Валерия?
— Нет, и в казино не ставлю, и мимо игровых автоматов прохожу со спокойной душой.
— А я вот, каюсь, грешен. Но вернемся к моему предложению, Валерия Дмитриевна.
Что-то мне подсказывает, что он не просто так перешел
— Я могу сделать так, что за вами сохранится голос в совете директоров «ТехноФинанс». И могу обеспечить вам безопасность.
— Звучит как фантастика. — Но чтобы эта важная задница ни в коем случае не обиделся, «рисую» крайне заинтересованное лицо с нотками подобострастия. Они же все это любят.
— Звучит как хорошее предложение, — немного снисходительно, поправляет Новак.
— Прежде чем я раскатаю губу, можно услышать цену?
— И сразу быка за рога.
— Пока на радостях слишком высоко не взлета. Не люблю высоту, а падать с нее — тем более.
Новак останавливается, какое-то время смотрит на окружающий пейзаж. Уверена, ему на фиг не нужна эта пауза, чтобы озвучить свои хотелки. Это я приехала на встречу в полном неведении, а у Новака все было спланировано, продумано и подготовлено еще до того, как его секретарша набрала мой номер. Как человек, привыкший работать с человеческим ресурсом, он прекрасно умеет манипулировать вот такими паузами. За эти минуты неизвестности я должна напридумывать себе черте что и Семь казней египетских, на фоне которых его предложение будет очень даже сносным.
— Избавьте меня от Наратова, Валерия Дмитриевна.
Я молчу, потому что его предложение — это как раз тот один долбаный процент из ста, когда мне нечего сказать, кроме разве что: «Где на это подписаться?» Но я вовремя говорю себя «стоп». Пока Наратов не озвучит что именно он имеет ввиду под этим предложением — лучше не раскатывать губу. Мало ли, вдруг мне нужно просто вывезти его куда-то на острова на четко обозначенный отрезок времени, а не то, что я за время, пока длится эта пауза, успела себе намечтать.
— В каком смысле? — Я умею изображать «правильное» удивление. Это одна из тех вещей, которые Данте во мне выдрессировал до автоматизма. С ним, правда, это никогда не работало.
— Валерия, у вас такое лицо, как будто я сделал вам в высшей степени непристойное предложение, — улыбается Новак, но взгляд его остается холодным и цепким.
— Именно так это и прозвучало, — не собираюсь подыгрывать его беззаботности. Почему он так себя ведет — понять не трудно. А вот если я начну изображать человека, который такие вещи слышит каждый день за завтраком — это точно его насторожит.
— Вы же каким-то образом раздобыли информацию о том, что наратов играет у меня за спиной. Хотя обычно у меня нюх на такие вещи, но в этот раз чутье меня подвело. Поэтому я больше не хочу рисковать и предпочитаю довериться профессионалу.
— Я просто умею слушать и анализировать.
— Валерия,
Я молчу, потому что сказать на этот «душещипательный монолог» мне нечего. Его репутация и так говорит сама за себя, и Новак точно в курсе того, что шепчут ему в спину, но он хочет сохранить красивое нарядное рыло перед «своими», а вот тут как раз манипуляции Сергея могут сильно ему нагадить.
— Просто нейтрализуйте этого мерзавца, Валерия Дмитриевна. Подключите ваши связи и возможности, узнайте, чем он промышляет, где бывает и как успел наследить. Выройте для него «волчью яму», из которой он не сможет выбраться. Меня не интересуют средства, которые вы при этом используете. Я даже больше скажу — меня в принципе не интересует степень глубины этой ямы и то, сможет ли Наратов из нее выбраться.
Мы снова обмениваемся короткими понимающими взглядами.
— Но…? — В таких «заказах» всегда есть «но».
— Вы делаете это исключительно по собственной инициативе. Как и чем бы не обернулось дело — мое имя прозвучать не должно. Я хочу избавить свою семью от этого куска говна, но не ценой отношений с Илоной.
— Николай Александрович, можно вопрос?
Он, подумав, согласно кивает.
— Илона любит Сергея. Нравится он вам или нет, но она от него без ума и если с ним что-то случится — это причинит ей сильную боль.
Новак хмыкает, берет паузу.
— Когда Илоне было восемь, кто-то из родственников моей жены подарил щенка ей на День рождения. У меня сложные отношения с собаками, но ради счастливой улыбки своей дочери я был готов стерпеть в своем доме даже это создание. Но спустя какое-то время, мелкая псина начала грызть обувь, гадить по углам и просто лаяла по любому поводу. Знаете, наверное, эту странную шутку природы — чем мельче псина, чем больше от нее шума и грязи. Когда через пару месяцев псину нашли дохлой, Илона очень плакала. Ровно один день. Потом я отправил их с женой в парижский Диснейленд, и на этом ее слезы высохли.
Очень показательный рассказ. И про «настоящую любовь» Илоны, и про псину, от которой одни неприятности.
— Моя дочь — сильная девочка, Валерия. А Наротов… он просто проходной этап. Я дал ей возможность наиграться новой игрушкой, сбить оскомину. Чтобы она не грызла себя фантазиями о счастливой семейной жизни, которая не случилась из-за меня. Теперь Илона знает, как это может быть. Между нами — вы ведь тоже не выглядите как безутешная вдова, или я не прав?
На это я отвечаю многозначительно дернув уголком рта.