Солдат Иван Бровкин
Шрифт:
— Крышка! — говорит он, выжимая рубашку.
— Какая крышка? — недоумевает Любаша.
— Мне крышка. Погиб я… Потерять такого друга…
— Какого друга? Машину? — наивно спрашивает Любаша.
— При чём здесь машина! Захара Силыча, вот кого я навеки потерял, — со вздохом отвечает Ваня.
— Но с ним же ничего не случилось, — удивляется Любаша.
— Что ты в этом понимаешь? Попадёт ему за меня, — горестно машет рукой Ваня.
— А тебе, думаешь, не попадёт?
— Меня-то
По дороге около камышей верхом на лошади едет человек средних лет в лёгком парусиновом костюме. Увидев в камышах Любашу и Ваню, он ласково улыбается.
Ваня, испугавшись, мгновенно наклоняет голову, чтобы его не было видно с дороги.
Любаша, которая не видит всадника, удивлённо спрашивает:
— Что случилось?
— Наш агроном… Кажется, заметил, — шепчет Ваня.
— Давай убежим! — предлагает Любаша.
— Куда бежать?
— Куда глаза глядят…
— А ну-ка, иди домой! — вдруг резким тоном приказывает Ваня.
Любаша поражена.
— Да-да, иди! А то ещё заодно и тебя заберут, — говорит Ваня и, тяжело поднимаясь, бредёт по берегу.
Любаша идёт за ним.
Коротеев, уже не владея собой, вопит:
— Что ты наделал, Захар Силыч? Погубил парня! — с этими словами он садится на мост и начинает лихорадочно снимать сапоги. — Это, по-твоему, называется хорошо водить машину? — Он сбрасывает правый сапог и продолжает: — «Шофёр что надо! Первый класс!..».
— Что поделаешь? Крылатая душа поэта, — разводя руками, отвечает ему Захар Силыч. Он сидит на крыше кабины грузовика, вокруг ныряют парни.
На мосту останавливается едущий на лошади агроном.
— Вы что, Тимофей Кондратьевич, машину моете? — с иронией спрашивает он.
— Не до шуток мне, Николай Петрович, Ваня утонул, — с огорчением говорит Коротеев.
— Какой Ваня? — удивляется агроном.
— Бровкин, — отвечает старый колхозник.
Агроном неожиданно разражается хохотом, который не может не смутить всех присутствующих.
— Ваня вон там, — агроном показывает рукой вдоль берега реки, — в камышах с твоей Любашей сидит, — и, хлестнув коня, продолжает свой путь.
Коротеев медленно поднимается. Держа в руках левый сапог, он начинает выжимать его сухое голенище, словно это мокрая тряпка, и безмолвно оглядывает присутствующих. К нему подходит Захар Силыч и мокрые, только вылезшие из воды парни и ребятишки.
К
— Где утопленник? — спрашивает врач.
— Вот утопленник! — тыча себя пальцем в грудь, отвечает Коротеев. — Спасите меня, доктор!
— Может, парень что-нибудь сломал или нутро повредил? — беспокоится о Ване старый колхозник.
— Шутка ли, с такой высоты лететь! — говорит Коротеев и громко, тоном приказа обращается к санитарам: — Ну, что же вы стоите? Бегите ищите его!
Ваня, услыхав голос Коротеева, обернулся к Любаше.
— Отец! — испуганно говорит Любаша.
— Разыщем, Тимофей Кондратьевич! Момент! — И милиционер, придерживая кобуру револьвера, бросается в заросли камыша. За ним бегут доктор, колхозники.
— Облава, факт! Хотят арестовать! Живым не дамся! — С этими словами Ваня резко сворачивает в сторону и, сильно хромая, бежит.
— Ваня! — в испуге зовёт его Любаша.
Ваня обернулся, с укоризной посмотрел на Любашу.
— Сюда! Он здесь! — кричит милиционер.
Услыхав незнакомые голоса, ещё быстрее бежит Ваня.
Мимо плачущей Любаши мчатся милиционер, санитары и доктор, за ними Коротеев. Увидев дочь, он останавливается.
— Хороша! Срам-то какой! — сердито говорит Коротеев. А ну марш! Я с тобой дома поговорю.
Не оглядываясь, петляя, как заяц, Ваня выбегает из ивняка. Перебегает поле и скрывается в овраге.
Выбежали из ивняка в поле милиционер, санитары, доктор.
Смотрят — пропал Ваня.
Мрачный Коротеев сидит у себя в кабинете. Здесь же Самохвалов.
— Для престижа, так сказать, такого отца, как вы, Тимофей Кондратьевич, конечно, Любаша некрасиво поступила…
Коротеев мрачно молчит.
Самохвалов после паузы продолжает вкрадчивым голосом:
— Непутёвый ей не пара. Ваш зять должен быть человек интеллигентный, так сказать, работник умственного труда.
Коротеев, как всегда, когда он злится или волнуется, жуёт мундштук папиросы. Оглядев с ног до головы Самохвалова, он спрашивает;
— Ты сказал, что мой зять должен быть интеллигентным человеком?
— Обязательно, Тимофей Кондратьевич. И вам, согласно должности, и Любовь Тимофеевне, согласно культурного развития, — захлёбываясь от волнения, отвечает Самохвалов.
— Значит, будет у меня интеллигентный зять! — решительно восклицает Коротеев.
— Спасибо! — задыхаясь от неожиданной радости, благодарит Коротеева Самохвалов.
— За что спасибо? — удивлённо спрашивает Коротеев.