Солдат Иван Бровкин
Шрифт:
— Напрасно беспокоились, — отвечает Елизавета Никитична. — Только зря в расход входили. Вы — человек молодой, духи вам самому пригодятся.
— Какой там расход, мелочь. Я, извиняюсь, духов не употребляю… моё мнение такое: мужчина должен быть мужчиной, а женщина — женщиной, — опять начинает философствовать Самохвалов. Он садится к столу и, оглядевшись, спрашивает: — А где же Любовь Тимофеевна?
— Сейчас позову! — говорит Елизавета Никитична, подходит к двери соседней комнаты, открывает её, заглядывает
— Спит уже.
Любаша бежит в темноте.
— Любаша! — слышится осторожный зов Вани. Девушка останавливается и медленно поворачивается.
К ней подходит Ваня.
— Уезжаешь? — спрашивает Любаша.
— Уезжаю, — со вздохом отвечает Ваня. — Завтра утром.
Они медленно поворачивают в сторону и молча идут рядом, не глядя друг на друга, не берясь за руки.
До них из деревни доносятся высокие голоса поющих девушек и переборы гармони.
Ваня и Любаша идут всё дальше и дальше…
На горизонте занимается заря.
На срубленных деревьях сидят Любаша и Ваня. Они не смотрят друг на друга и молчат.
Вокруг мёртвая предрассветная тишина. Вдруг в воздухе послышались крики уток.
— Утки летят… — вздыхает Ваня, подняв глаза к ещё тёмному небу.
— Скоро светать будет… Из деревни в поле на работу пойдут, — с сожалением говорит Любаша.
— А у меня вся работа позади, — с грустью произносит Ваня. — Никаких работ — армия.
— Значит, писать будешь? — спрашивает девушка.
— Каждый день! — пылко отвечает Ваня, не глядя на Любашу.
— И я каждый день… Только вот адрес…
— Адрес я напишу в первом письме, в первый же день. Только ты мне пиши.
Ваня умоляюще смотрит на Любу.
Любаша поднимает глаза на Ваню. И вдруг, обхватив голову Вани обеими руками, она крепко целует его в щеку. Потом вскакивает с места и, не оглянувшись назад, стремительно бежит к деревне.
Прижав к щеке руку, как бы желая сохранить теплоту поцелуя Любаши, ошеломленный и радостный, стоит Ваня и смотрит вслед убегающей девушке.
Ваня сидит на корме маленького речного парохода, приложив руку к щеке; он всё ещё под впечатлением поцелуя Любаши. Рядом с ним — Евдокия Макаровна. Она молча смотрит на сына. Ваня безучастен к веселящимся на берегу односельчанам.
Мы видим новобранца Николая Бухарова — крепкого, рослого детину. Он много выпил. Рядом с ним — худенькая девушка невысокого роста. Со слезами на глазах она скороговоркой шепчет:
— Что я буду без тебя делать, Коленька?
Николай берёт обеими руками её голову,
На маленькой пристани шум, крики, звуки гармони. Почти вся деревня провожает новобранцев.
В кругу провожающих — сильно подвыпивший Пётр Буянов. Он лихо отплясывает русскую.
Среди провожающих — мать Петра Буянова, на глазах у неё слёзы. Она смотрит на сына и говорит:
— Петя, родной мой!
— Не плачь, мама. Ну, что ты! — успокаивает мать Пётр, продолжая отплясывать.
По-прежнему в стороне от танцующих стоит Николай Бухаров с худенькой девушкой.
— Неужели уезжаешь, Коля? Неужели это правда?
Николай снова обеими руками берёт девушку за голову и молча целует её.
К пристани приближается группа колхозников во главе с трезвым, степенным наездником Никитой Козыревым. Он подтянут и внешне спокоен. Только бледное лицо да горящие, взволнованные глаза свидетельствуют о том, что он провел бессонную ночь. За ним один из парней ведёт под уздцы красавца скакуна с украшенной яркими лентами гривой. Рядом с Никитой идут девушки. Никита улыбается им.
На капитанском мостике — женщина-капитан. Облокотившись на перила, она объявляет в рупор:
— Прошу пассажиров занять места! Давайте отправление!
Гудок.
На берегу все засуетились, прощаясь с новобранцами.
Слышны крики:
— Не забывайте, ребята!
— Пишите! Непременно пишите!
— Ну, не плачь, не плачь, мама…
Новобранцы, прощаясь с родными и земляками, поднимаются на пароход.
Убраны мостки. Матросы, снимая чалки, смотрят на оставшегося на берегу Николая Бухарова. Он пытается пройти на пароход, но его спутница, обливаясь слезами, повисла у него на шее. Она шепчет:
— Коленька, дорогой, будешь писать? Будешь?
Вместо ответа Николай молча прощается с ней долгим поцелуем и разбежавшись, прыгает на отчаливающий пароход.
Повернувшись к провожающим, он машет кепкой. Лицо его густо испачкано губной помадой.
За ним стоят другие новобранцы, они тоже машут руками, фуражками, и только Ваня с печальным лицом сосредоточенно играет на гармони туш.
На берегу провожающие подбрасывают вверх фуражки, кричат, машут платками, бегут за пароходом.
Набирая скорость, пароход проходит мимо деревни.
На холмик у реки взбегает девушка в белом платье с косынкой на голове. Это Любаша.
Стоящий на корме Ваня замечает девушку. Он подбегает к борту. Глаза его сияют. Он растягивает гармонь и наигрывает свою любимую песню.
Все дальше и дальше идёт пароход.
Любаша, вытянувшись, ищет среди пассажиров Ваню. Увидев его, она срывает с головы косынку и размахивает ею.
Ваня поднимает руку, приветствует Любашу. Губы его шепчут: