Солдат, который вернулся
Шрифт:
Глава 3
В лесхозе инициативу в свои руки взял Гусев. Он знал многих рабочих.
В результате через полчаса Николай подошел к Роману и сообщил:
— Ну вот! Все пучком, можем сваливать. В обед придет «ЗИЛ» с лесом. С тебя три с половиной тысячи.
— Мне пойти в бухгалтерию и заплатить?
Гусев посмотрел на Николаева и заявил:
— Сдурел? Какая бухгалтерия? С водилой рассчитаешься на месте.
— Значит, леваком лес привезут?
— Рома, тебе-то какая разница! Был бы кругляш. Так он будет. Кстати, в бухгалтерии за самосвал с тебя взяли бы
— Ладно, — ответил Николаев. — Едем. У вас тут всегда так?
— Как так? По-тихому договариваются?
— Да.
— Почти. С москвичей, которые недалеко дома строят, за лес вдвое дороже берут. Те платят, а чего? У них бабла много, не то что у нас, убогих.
— Понятно. Едем.
— Ты только у магазина перед поворотом на шоссе тормозни, водку возьму. Без допинга я колоть дрова не смогу.
— А с допингом всю машину переколешь?
— А что? Переколю. Не сразу, конечно, но дня за два управлюсь. Бензопилой порежу, остальное ерунда. Был бы допинг.
— А потом Ленка мне выскажет, что спаиваю мужа.
Гусев помрачнел и заявил:
— Запомни, Рома, она права голоса не имеет. Ленка лишилась его за то, что сотворила.
— Ты же простил.
— Это ничего не меняет.
— Ладно.
Николаев остановил машину у магазина. Гусев купил шесть бутылок водки, несколько банок пива.
— Это сейчас чтобы охладить трубы, — сказал он насчет такой роскоши.
— Да пей, если невтерпеж, — отмахнулся Николаев.
— А ты что, в натуре, не похмеляешься?
— Я с утра на спиртное смотреть не могу, не то что пить.
Гусев вздохнул:
— Везет тебе. А меня с утра выворачивает наизнанку и голова на куски раскалывается.
— Выводы надо делать, Коля.
— Рома, поздно, как говорится, пить боржоми, когда почки отвалились.
— А ты пробовал переболеть?
— Так и делаю. За три дня до того, как на работу в Москву ехать. Приходится. Там с этим строго, ни капли. Если только вечерком, в вагончике пару бутылок пива для аппетита.
— Зачем же тогда в селе пьешь? Мог бы и дальше по паре бутылок пива для аппетита.
— Я, Рома, в трезвом виде с Ленкой нормально общаться не могу. Сразу вспоминаю, как она…
Николаев не дал другу договорить:
— Хватит. Не повторяйся. Тебе когда уезжать в Москву?
Гусев усмехнулся и спросил:
— Хочешь к Ленке подвалить? Она не откажет, особенно тебе.
— А как насчет того, чтобы в морду?
— Да шучу я.
— Не надо так шутить.
— Ладно. В понедельник мне ехать, Рома. Смена с тридцатого числа.
Николаев подвел машину к дому. Странно, но на улице не было никого — ни Петровича, ни других соседей.
— А где люди? — спросил Николаев.
— Черт их знает, сам не въеду. Погоди, вон Вовка мой шлындает. Почему не в школе? — Гусев вышел из автомобиля, крикнул сыну: — Вова!
Тот повернулся:
— Отец, чего тебе?
— Ты почему не в школе?
— Уроки кончились пораньше, вот и приехал.
— Мать где?
— Где и все!
— А все где? Чего тупишь-то?
— Я не туплю. Все село, считай, возле магазина собралось.
— Зачем?
— А я знаю? Мне без разницы. Но вроде люди не понимают, почему Катька не открывает его.
— Она
— Все там! Пойду я, бать, в туалет приспичило.
— Иди. Будь дома, поможешь мне пилу смазать и заправить.
— Ладно.
Гусев повернулся к Николаеву:
— Слыхал?
— Неглухой. Мы до магазина доедем?
— Нет. По нашей улице твоя иномарка еще кое-как пройдет, а на повороте сядет. Там грязи как в болоте.
— Придется идти пешком.
— Зачем?
— Надо же узнать, по какому поводу собрался народ.
— Наши вернутся — расскажут. Чего зря грязь месить?
— Ты оставайся, я пойду.
— Настырный ты, Рома, до невозможности. Только ходить никуда не надо. Вон от церкви Петрович с теткой Мариной, Катькой и моей Ленкой идут. Кончился, видно, сбор.
— Тогда открывай ворота. Я загоню машину. А лес во дворе свалим?
— Нет, перед домом. Здесь пилить и колоть сподручней.
— Только надо место для выезда оставить. Мало ли что, вдруг потребуется.
— Оставим.
Роман загнал машину во двор, прижал ее к дому, вернулся на улицу. Подошли соседи. Елена, правда, сразу направилась домой.
— Что за сбор у вас был у магазина? — спросил Николаев Петровича.
Ответила Екатерина, вышедшая вперед:
— Ой, Рома, что тут было, как вы с Гусем уехали! Прикатил юрист Говоркова, депутатский помощник Анатолий Березин. Вы его машину не встречали?
— Нет.
— Березин буквально минут через двадцать после вашего отъезда объявился и встал у нашего дома. Отец к нему. Чего, мол, надо? Тот говорит, что я ему нужна. Я вышла. А он мне конверт дает. Здесь, дескать, расчет, пересчитай деньги, и пойдем товар быстро проверим. Я, как пересчитала, так и обомлела. Говорков сорок тысяч передал. Спросила, нет ли тут ошибки. Березин говорит, что все верно. Говорков сколько должен был, столько и заплатил. Трудовую книжку отдал. Там все как положено, принята, уволена в связи с закрытием магазина. Я одна с Березиным побоялась ехать, отца взяла. Товар быстро проверили, да, можно сказать, и не смотрели толком. Юрист только водку и пиво пересчитал, затем закрыл магазин, забрал у меня ключи и заколотил двери. Тут народ подвалил, кто за хлебом, кто за крупой или сигаретами. А Березин людям говорит, что нет больше магазина в Шанино. По крайней мере, до тех пор, пока его не купит кто-нибудь другой. Народ и развопился. Как же без магазина? Спичек, соли, хлеба и то купить будет негде. Юрист все выслушал, сказал, что это теперь господина Говоркова не касается, и уехал. Бабы в сельсовет, звонить в администрацию района. Там сказали, что после обеда автолавка приедет. Так будет каждый день, пока новый владелец не откроет магазин. На этом люди успокоились и разошлись.
— Понятно. — Николаев кивнул, улыбнулся и заявил: — А ты, Катя, боялась, что Говорков отомстит тебе.
— Это ты его заставил заплатить мне столько денег?
— Сумму мы не обговаривали.
— С чего он так расщедрился? Раньше десять тысяч платил, да и то через месяц.
— Это, Катя, называется расчетом с возмещением материального и морального ущерба, нанесенного ранее.
— А он обратно деньги не затребует?
— Говоркова вы больше в Шанино не увидите.
— Видать, сильно напугал ты его, Рома, — воскликнул Петрович.