Солдат… не спрашивай!
Шрифт:
Александр уже начал вслух матерится, может указать наугад, навскидку – скажем два батальона, поди потом проверь. Но решил еще подождать, немного, а вдруг да… и им опять повезло, нет определенно у 13-го егерского полка и у самого Сашки счастливая планида.
Помогли решить проблему сами французы, вероятно их командир решил устроить строевое учение и вывел своих подчиненных в поле за деревню, оставив на прежнем месте только пикеты и часовых у пушек.
– Так и запишем! Четырех батальонный линейный полк не считая прислуги артиллерии, и мелких тыловых подразделений. – торжественно провозгласил Сашка и захлопнул планшет. – Как начнет темнеть, так потихоньку выберемся отсюда из кустов и пойдем домой к своим.
По "французской" территории
Глава 24. Без названия
– Эй Рязань косопузая, ты что не узнал нас? Это ведь вы нашего поручика Яковлева повязали!
– Ляксандр ты ли чо? Опозналси я, велено хватать всех, кто ночью ходют! Ну а как ты брат беглый? – ворчит протирая глаза сонный рязанец, видать только что свои солдаты его разбудили, спал господин фельдфебель сном младенца. – Почто я знаю?
– Да вот бумага у нас есть, полковником заверена и с печатью, как положено! – Александр сует фельдфебелю, старшему пикета от Рязанского Мушкетерского полка выданное штабс-капитаном удостоверение. Снабдили каждого таким документом на всякий случай, русский текст предусмотрительный штабс-капитан Денисов продублировал на французском и немецком языках, опасаясь в равной степени и врагов и союзников.
Тщетно, мало того что уже сумерки, так этот дядька еще и малограмотный, как ему объяснить что они такое делали у французов?
– Ладно братец иди, тока нам боле не попадайси – вертел знакомый фельдфебель казенную бумагу и так и эдак и даже даже понюхал, осталось только на зуб попробовать, но прочитать не смог по причине слабого знакомства с грамотой. Хорошо хоть отпустили, но радость оказалась несколько преждевременной, не прошли разведчики и версты, как у самого своего лагеря наткнулись на пикет уже от соседнего гренадерского полка, эти бойцы никаких бумаг проверять не желали.
– А знам мы вас чертей зеленых!!! – орали окружившие Александра здоровяки-гренадеры, – Тащщи их братцы к нашему батальонному, пущай ен их пытат! Почто по ночам лазите, ровно воры?
– Давай пошли ундер, нам велено начальством дезертиртов иматть! Мож за тя мядаль дадут?
В кольце "дружеских" штыков Сашка, Гриша и Федька были вынуждены подчинится, к счастью на шум с бивака егерей прибежали штабс-капитан Денисов с поручиком Яковлевым и дежурной сменой караула. После некоторых и весьма бурных разбирательств офицерам все же удалось отбить своих подчиненных.
– Везучий ты братец, ежели бы эти гренадерцы так не орали, то мы бы и не узнали о твоем возвращении… Ждали мы вас совсем в другом месте возле моста.
Александр объяснил штабс-капитану, что там впереди был еще один пикет, и им пришлось сделать крюк в обход, для избежания ненужных объяснений, а вот тут расслабились и в результате чуть не попались, что же бывает даже с "везучими".
Григория с Федором отпустили отдыхать, ребята чуть не с ног валились после недавних приключений, слишком уж велико на сегодня нервное напряжение, а вот Сашку – нет, ему передышки не дали. Пришлось вместе со штабс-капитаном срочно снимать копию с драгоценной карты, мало ли в штабе случайно потеряют, чем черт не шутит, и только к утру после подробного устного доклада ему удалось на пару часиков прикорнуть до подъема.
…………………………………………………
Что было дальше – а ничего "важного" в сущности не было. Никаких тебе генеральных сражений, маневров и штурмов. Обе стороны здесь играли по мизеру, крупный размен шел только на северо-западе региона. В конце недели полк перебросили к небольшому городку с совершенно дурацким названием АнкендорфЪ, да именно так, с твердым знаком на конце. Здесь накануне разыгралась относительно большая по местным меркам битва. Пять батальонов российской армии отбили столь
"Взятие приступом города, – запишет в воспоминаниях уже упоминавшийся выше гусар-поэт Денис Давыдов посланный в составе комиссии от штаба в город разбиратся с "залетчиками" на месте, – произвело, то что производит всякий удачный приступ: разброд по улицам и по домам большей части войска, которое предалось своеволию и безначалию. Надлежало собрать и устроить его. Начальствовавший над ним прибег единственному в таком случае способу – к барабану…".
Зачем командир батальона это сделал? Верные долгу и присяге, дойти до невменяемого состояния нижние чины еще не успели, на восточную окраину явились бойцы сразу всех пяти батальонов, и в самом деле попробуй разбери, кто кому сигнал подал, на слух все трубы и барабаны примерно одинаково звучат, ньансы сможет уловить разве что истинный ценитель музыки. Пока подполковники и капитаны пытались восстановить в этом бардаке порядок, отыскать и собрать "своих", в городок обратно вернулись изгнанные двумя часами назад французы. Теперь здесь запад под контролем супостатов и "антихристов", на востоке благостно – царят "православные". В центре возле ратуши ведется с утра вялая бесцельная перестрелка из ружей, свинец портит кирпичные стены домов, но пушки пока молчат. Население при первых же выстрелах в панике бежало кто куда, лишь несколько смельчаков попытались спрятаться в подвалах и погребах, поэтому поневоле без всяких соответствующих приказов и распоряжений получилось знаменитое и столь любимое каждым нижним чином состояние – "три дня на разграбление города", чем обе воюющие стороны и сразу же занялись в свое удовольствие. Виновник полу-сдачи уже ранее захваченного населенного пункта с горя напился в стельку, и ему генерал князь Багратион вынес "ужасный выговор", по словам все того же Давыдова, но без особых последствий для дальнейшего продвижения по службе, впрочем. Лица, проводившие расследование, учли как "форс-мажорные" обстоятельства и несовершенсто средств связи и сигнализации, так и благие намерения командира батальона.
– Богато живут немчики! На-кось, держи. – и Федор протянул Сашке огромную медную литровую кружку, доверху наполненную молодым вином. В доме где из взводу приказано держать оборону, нижние чины отыскали в подвале неплохой винный погребок и поспешили "оприходовать". Пока на окраине было временное затишье и егеря вовсю дегустировали различные найденные напитки, закусывая выпитое колбасой и окороками, добытыми рядом – в соседней мясной лавке. Допьяна никто не напился, при наличии обильной закуски это даже с водкой проделать не просто, а у них только вино и пиво под рукой.
– Эх не жисть – малина, бабу бы исчо сюды помять… – расслабился один них, бухнувшись прямо с сапогами на розовый в цветочек "ампирный" диванчик, причудливо гнутое ореховое дерево натужно заскрипело, но выдержало вес солдата.
– Погодь щас хранцуз придет, будет тебе баба! – смеются остальные, утоляя жажду и давясь непривычным для русского человека пивом, которое народ употребляет прямо из бочонка черпая чем попало, кто кружкой, кто чайной чашкой, кто просто горстями.
Между тем стрельба в центре стала постепенно усиливаться, учащатся и вскоре к дробному перестуку ружей добавили свой внушительный голос пушки. Противники решились наконец окончательно поставить точку в вопросе "чьи в лесу шишки", а значит скоро эти плоды посыплются в изобилии на нижних чинов 13-го егерского.