Солдат
Шрифт:
82-я дивизия прибывала батальон за батальоном, и каждое подразделение сразу вступало в бой. Нам пред-' стояло одной этой дивизией закрыть брешь на фронте протяжением свыше 20 километров, и я очень обрадо-
вался, когда для ликвидации прорыва мне было придано такое отличное соединение, как 3-я бронетанковая дивизия. Она была еще далеко, и проходили только ее отдельные части. Крайне нуждаясь в немедленном установлении связи с передовыми подразделениями этой дивизии, я решил ночью выехать на поиски их и быстро добрался до Тьё — довольно большого бельгийского городка. Он казался вымершим. Когда я бродил по его темным улицам, чтобы у кого-нибудь расспросить о дороге, я заметил полоску света, пробивавшуюся сквозь щель в двери. Я осторо?кно подошел к ней, допуская, что могу наткнуться на немцев, ню, к своей радости, обнаружил шесть американских
Они были из взвода разведки, заблудились и теперь сами старались определить свое местонахождение по карте. Но они знали дорогу, по которой двигалась их дивизия, и помогли мне найти одно из боевых командований 20 дивизии.
Командиром дивизии был генерал Морис Роуз — один из самых отважных солдат, каких я когда-либо встречал. Позднее он погиб в бою. Рассказывают, что этот храбрый офицер на своем виллисе вырвался далеко вперед и наскочил на колонну немецких танков. Как нам сообщили, он был коварно убит немцами. Позднее немцы утверждали, что они приказали ему поднять руки вверх, и когда он уже готов был подчиниться, один нз водителей, решив, что он потянулся за пистолетом, в упор застрелил его.
Постепенно вводя в бой все новые и новые части, мы, наконец, сумели заткнуть широкую брешь на своем участке фронта, и мало-помалу стремительное продвижение немцев стало замедляться. Сражение происходило в очень трудных условиях. Температура воздуха упала до 23—26° ниже нуля по Цельсию. Эти бои уже стали достоянием истории, и я не хочу сейчас углубляться в их детали. Скажу лишь, что тяжелые бои не прекращались
1 В целях достижения гибкости и надежности управления, а также организации взаимодействия с другими родами войск на поле боя бронетанковая дивизия армии США делится на три боевых командования (Combat Command) — «А», «В», «С»,— которые предусмотрены штатами дивизии. Состав боевых командований дивизий зависит от задач и обстановки {Прим ред)
в течение шести недель, и одно время под моим командованием находилось шесть дивизий, насчитывавших 97 тысяч солдат.
Мне хотелось бы рассказать здесь о нескольких случаях, которые произошли со мной во время этих боев
Однажды я был в расположении 30-й дивизии в районе Мальмеди в холмистой местности, покрытой лесом Снег был по колено на ровных местах и по пояс в ложбинах. Дивизия наступала. Один из ее батальонов встретил упорное сопротивление противника Наступление при-. остановилось, и я направился посмотреть, что нужно сделать для его возобновления. Я шел через лес к одному из взводов, где, как мне сказали, находился командир батальона. Вдруг я услышал страшный грохот и всего метрах в 15 за своей спиной увидел что-то вроде легкого танка с большой черной свастикой на боку. Я был один, мой ординарец куда-то пропал, Действовать нужно немедленно и решительно, иначе через две секунды я буду мертв. Быстро повернувшись, я выпустил из своего Спрингфильда 20 пять пуль прямо в свастику. Танк прошел еще метров 15, как-то странно дернулся и остановился. Тут только я разглядел, что это не танк, а немецкое самоходное орудие. Бросившись в снег, я быстро пополз в сторону, благодаря бога за то, что догадался зарядить свой Сприигфильд бронебойными патронами. Вероятно, Сприигфильд старомоден, но я люблю его. С ним я вырос и всегда ношу его с собой — ведь Спрингфильдом я могу действовать почти автоматически, а с новым М-1 я как-то не уверен в себе. Сприигфильд я могу разобрать и собрать в темноте и везде чувствую себя с ним как дома.
Я полз до тех нор, пока не нашел нужный мне взвод, наткнувшись на солдата с реактивным противотанковым ружьем базука. Он укрывался за небольшой насыпью.
— Иди сюда!—крикнул я ему.— Смотри, вон твоя добыча!
И я рассказал ему о самоходном немецком орудии, которое осталось в лесу совсем рядом с нами.
Он посмотрел на свою базуку и сказал;
— Я не могу. Эта... эта штука полна снега.
— Так возьми палку и вычисти этот... снег.
Он не сдвинулся с места, безучастный, с тупым, бессмысленным взглядом, Но у меня больше не было времени. Вернувшись гуда на следующий день, я отыскал немецкое орудие на том же самом месте. Наши солдаты вытащили из него мертвый экипаж. Мои старый Спринг-фильд сослужил мне хорошую службу.
В этих же боях, несколько позднее, я встретил
— Эй! — закричал я.—Поработай-ка своим минометом! Немцы как раз там. Поддай им жару! Выбей их оттуда!
Он угрюмо посмотрел на меня.
— Генерал,—ответил, наконец, он,—как только мы начинаем стрелять, эти сукины дети немедленно отвечают.
— Черт с ними,— ответил я,— не оставляй без дела свой миномет.
Он прицелился в гребень холма, и миномет с грохотом и дымом выбросил мину. Наш снаряд едва успел взорваться, как в нескольких метрах слева от нас раздался оглушительный взрыв, и между деревьями завизжали осколки. Оглушенный грохотом и отброшенный взрывной волной, я с трудом поднялся на ноги. Минометчик осторожно выглядывал из своего окопа.
— Ну что, поняли теперь? — спросил он.
Некоторые солдаты, целые подразделения и части во время битвы за Арденнский выступ достигли таких высот героизма, какие редки в истории войн. Но на войне всякое бывает: одни солдаты и даже части не выдержали морозов, а другие в постоянно менявшейся боевой обстановке лишились уверенности в своих силах. Я пришел к убеждению, что таких солдат и такие части следует выводить из боя. Я хотел бы разобрать здесь причины, которые заставили меня сделать этот вывод, ибо в них заключается вся моя военная философия.
Впервые мне пришлось снять с должности одного старшего офицера в самом начале Арденнской битвы/ Начальник артиллерии моего корпуса годом позже меня окончил Уэст-Пойнт, и я хорошо его знал. У него был
великолепный послужной список, и я относился к нему не только с расположением, но и с глубоким восхищением и уважением. Он служил в корпусе еще в Штатах, до отплытия в Англию. Когда я узнал, что меня назначили командиром корпуса, я тотчас же запросил список офицеров, занимавших руководящие посты в штабе корпуса, и произвел много изменений. Из 82-й дивизии с собой я взял своего начальника штаба Д. Итона, начальника отдела кадров полковника Шельхамсра, начальника разведывательного отдела полковника Джека и начальника связи дивизии полковника Мурмана. В Вашингтоне я написал, что был бы очень благодарен, если бы соответствующие должности для этих офицеров были освобождены до отъезда штаба корпуса из Штатов. Я подчеркнул, что без хорошо подготовленных штабных офицеров, знакомых с воздушнодссаитными операциями, рискованно вести боевые действия совершенно особого характера.
Начальника артиллерии корпуса я оставил на его должности, во-первых, потому, что у меня в 82-й дивизии не было никого подходящего на этот пост, а во-вторых, потому,-что я очень уважал его. Но ужо через несколько недель мне пришлось убедиться в том, что в наших взглядах очень мало общего. Может быть, все дело было в моем методе работы, но я никак не мог добиться от него быстрых и действительно цепных предложений, а умение быстро принимать решения я считаю важнейшим качеством офицера при планировании операций. Не склонный к резким мерам, я не предпринимал ничего до тех пор, пока корпус не был направлен в Арденны. Тогда мне стало совершенно ясно, что начальника артиллерии нужно немедленно заменить, так как иначе я не смогу . полностью использовать мощь такого необходимого для боя рода войск, как артиллерия. Его место занял генерал Л. Мэтыосон, который до этого был заместителем начальника артиллерии 7-го корпуса генерала Коллинза. Мэтыосон явился ко мне через несколько часов после вызова, и я поразился невероятным изменениям, происшедшим в артиллерии корпуса. Центральный пункт управления огнем корпусной артиллерии в Вербомоне находился на сеновале рядом с фермерским домом, где был расположен мой штаб. Через 24 часа после вступления Мэтью-сона в должность пункт начал работать очень четко и быстро реагировал на все запросы войск. Во время Ар-деннекой битвы под ведомом Мэтьюсона было 19 дивизионов корпусной артиллерии.
Снимать с должности офицеров мне пришлось еще два раза. При первом же натиске немцев 106-я и 28-я дивизии понесли тяжелые потери и были рассеяны. В районе Сан-Вита 7-я бронетанковая дивизия под командованием генерала Хасбрука оказала противнику героическое сопротивление. Хасбрук собрал вокруг себя остатки разбитых и рассеянных немцами дивизий, и в его подчинении оказались вся его 7-я бронетанковая дивизия, боевое командование «В» 9-й бронетанковой дивизии во главе с генералом Ходжем, вся артиллерия и один пехотный полк 28-й дивизии, а также полк 106-й дивизии.