Солдатская награда
Шрифт:
– Если это – намек на комплимент…
– Только дураки намекают на комплименты. Умные все говорят прямо, в точку. Намеками можно критиковать – если только критикуемый находится вне предела досягаемости.
– Мне кажется, что это несколько рискованная доктрина для человека – простите за откровенность – не весьма боевого.
– Боевого?
– Ну, скажем, просто не драчуна. Не представляю себе, чтобы вы долго могли сопротивляться в схватке, ну, например, с мистером Гиллигеном.
– Не хотите ли вы намекнуть, что избрали мистера Гиллигена своим… м-м… защитником?
– Нет, пожалуй, это скорее намек, что я ожидаю от
Глаза Джонса, желтые и бездонные, рассеянно смотрели на ее губы.
– Например?
– Например, с мисс Сондерс, – оказала она ядовито. – Кажется, ее у вас окончательно отбили?
– Мисс Сондерс? – повторил Джонс с деланным удивлением, восхищаясь тем, как ловко она отвела разговор от их личных взаимоотношений. – Но, дорогая моя, неужели вы можете себе представить, что в нее можно влюбиться? Эта бесполая бестелесность… Но, конечно, для человека, фактически уже мертвого, это безразлично, – добавил он. – Ему, вероятно, все равно, на ком жениться и жениться ли вообще.
– Вот как? Но по вашему поведению в день моего приезда я поняла, что вы в ней заинтересованы. Может быть, я ошиблась?
– А если и так? Значит, теперь мы с вами оба попали в один переплет, не правда ли?
Она обламывала стебель розы, чувствуя, что он придвинулся совсем близко. Не глядя на него, она сказала:
– Вы, кажется, успели забыть то, что я вам сказала? – (Он промолчал.) – Да, у вас нет никаких навыков соблазнителя. Неужто вы не понимаете, что я отлично вижу, куда вы клоните? Вы считаете, что нам с вами надо бы утешить друг друга. Но это уж очень ребячливо, даже для вас. Мне приходилось разыгрывать слишком много этих любовных шарад с бедными мальчиками, которых я уважала, даже если я их и не любила. – Роза красным пятном легла на грудь ее темного платья. – Можно мне дать вам совет? – продолжала она резко. – В следующий раз, когда вы захотите кого-нибудь соблазнить, не теряйте времени на слова, на разговоры. Женщины знают про слова во сто раз больше, чем мужчины. И они знают, что слова, в сущности, ничего не значат.
Джонс опустил желтые глаза. И тут он повел себя, как женщина: повернулся и стал уходить, не сказав ни слова. Но он увидел в конце сада Эмми, развешивавшую белье на веревке. Миссис Пауэрс, глядя вслед его крадущейся фигуре, сказала: «А-а!», потому что заметила Эмми, которая развешивала выстиранное белье на веревке точными жестами маски из греческого хора.
Она смотрела, как Джонс подходил к Эмми, как Эмми, услыхав его шаги, остановилась, высоко подняв какую-то вещь, полуобернувшись через плечо. «Вот скотина, – подумала миссис Пауэрс, не зная, идти ли на выручку к Эмми. – А какая польза? Все равно он потом вернется. Неужели мне стать цербером для Эмми?» Она отвернулась – и увидела Гиллигена. Подойдя к ней, он сразу выпалил:
– Черт бы подрал эту девчонку. Знаете, что я думаю? По-моему…
– Какую девчонку?
– Эту, как ее там, Сондерс, что ли. По-моему, она чего-то боится. Ведет себя так, будто влипла в какую-то беду, и, чтобы выпутаться, решила поскорее выйти замуж за нашего лейтенанта. Перепугана до черта. Бьется, как рыба на песке.
– Почему вы ее так не любите, Джо? Не хотите, чтобы они поженились?
– Не в этом дело. Просто меня злит, когда она каждые двадцать минут меняет решение. – Гиллиген
– Что такое, Джо? Разве вы женаты?
Он посмотрел ей в глаза.
– Перестаньте так говорить. Сами знаете, о чем я.
– О господи! Дважды за час! – Его взгляд был так строг, так серьезен, что она сразу отвела глаза.
– Что вы сказали? – спросил он. Миссис Пауэрс сняла розу с груди, воткнула ему в петличку.
– Джо, зачем эта скотина тут вертится?
– Кто? Какая скотина? – Он увидел, куда она смотрит.
– Ах, этот.
– Мне тоже. С удовольствием посмотрю, как вы его отделаете.
– Он к вам приставал? – быстро спросил Гиллиген.
Миссис Пауэрс прямо посмотрела на него.
– По-вашему, это возможно?
– Вы правы, – признался он. Потом посмотрел на Джонса, на Эмми. – И еще вот что. Эта мамзель Сондерс и ему позволяет вертеться около нее. А мне не нравятся все, кто с ним запанибрата.
– Не глупите, Джо. Просто она очень молода и еще мало чего понимает в мужчинах.
– Ну, если из вежливости называть это так, я, пожалуй, соглашусь. – Он коснулся взглядом ее щеки, оттененной черным крылом волос. – Если бы вы дали человеку понять, что выходите за него замуж, вы бы не швырялись им, как мячиком.
Она смотрела вдаль, в глубь сада, и он повторил:
– Правда, Маргарет?
– Вы тоже глупый, Джо. Только вы хоть и глупый, но милый. – Она встретилась с его настойчивым взглядом, и он сказал:
– Маргарет?
Она сразу положила свою ловкую, сильную руку на его рукав.
– Не надо, Джо. Пожалуйста!
Он рывком сунул руки в карманы и отвернулся. Они молча пошли рядом.
4
Весна легким ветерком обдувала бахромку волос, когда ректор, закинув голову, протопал по террасе, как старый военный конь, думавший, что всем войнам уже пришел конец и вдруг услыхавший звук трубы. Птицы на ветру параболой носились над лужайкой, от дерева к дереву, и одно деревцо на углу, перед домом, взметало кверху белогрудые листья, замирая в страстном порыве; ректор в восторге остановился перед ним. Знакомая фигура мрачно шла по дорожке от кухонной двери.
– С добрым утром, мистер Джонс, – прогремел ректор, и воробьи шарахнулись с дикого винограда. Невыносимый экстаз охватил деревцо от этого баса, листья трепеща рванулись к небу пленным серебряным потоком.
Джонс ответил: «Доброе утро», потирая руку с медлительной, тяжеловесной злобой. Он поднялся по ступенькам, и ректор обдал его волной восторженной благожелательности:
– Пришли поздравить нас с добрыми вестями, а? Отлично, мой милый, отлично! Да, все наконец улажено. Входите же, входите!
Эмми воинственно влетела на веранду.
– Дядя Джо, – сказала она, косясь на Джонса сердитым горячим глазом.
Джонс, прижав к себе ушибленную руку, свирепо уставился на нее. «Ты мне за это ответишь, черт тебя дери!»
– А? Что такое, Эмми?
– Мистер Сондерс у телефона: просит узнать, примете ли вы его сегодня утром? – («Что, получили? Так вам и надо, отучитесь приставать ко мне!»)
– Да, да, мистер Сондерс должен зайти, обсудить все планы насчет свадьбы, мистер Джонс.