Солдаты удачи
Шрифт:
– Вы не снимете их?
– спросил он.
– Нет, - ответил я.
– Там везде ты был не очень смел, а здесь вдруг у тебя проснется смелость. Так что наручники останутся. Если есть какая нужда, Марсден тебе поможет.
Когда один из наемников подошел к грузовику и стал смотреть, как Тиббз изображает ремонт двигателя, то тот махнул ему, чтобы уходил.
– Иди, не загораживай свет. Один грузовик - один механик, договорились?
Проверив охрану, я подумал, что можно немножко поспать. Я никак не мог понять, что происходит, что там затеял одноглазый майор. И не узнаешь никак, что нас ждет. Майор, вроде, должен выйти на связь. Может, и выйдет. У меня не было
Я поспал лишь несколько минут. Меня разбудил Тиббз.
– Майор на связи, - сообщил он.
– Думаешь, на этот раз он скажет что-нибудь членораздельное?
Я пожал плечами.
– Думать не наше дело.
– Черта с два, не наше!
Этот черный парень из Дотана, Алабама, между хвастовством и болтовней демонстрировал иногда и разум.
Я взял в руки трубку:
– Рэйни слушает.
– Где ты, Рэйни? Дай свои координаты.
– Мили две к востоку от Умтали, двести ярдов от дороги, тут маленькая роща.
Я снова задумался, что там на уме у майора. Но спрашивать больше не буду. С этого момента я буду действовать на основании принятого мной решения.
Я знал, что теперь майор рассматривает карту района. Наконец, он подал голос:
– Нашел вас. Будьте там. Повтори, что вы останетесь на месте до получения новых указаний.
Понять-то я понял, но не одобрил.
– Хорошо, - сказал майор.
– С пленным есть проблемы?
– Никаких проблем, сэр. Гванда отдыхает в полном комфорте.
– Мне не нравится твой тон, Рэйни.
– Я не уверен, что мне нравится ваш, сэр.
Я думал, что он взорвется, но этого не произошло. Единственное, что он сказал, это:
– Ладно, все мы устали, нервы на пределе. В общем, ты оставайся там, я снова выйду на тебя как можно скорее.
– Он попытался придать своему голосу бодрость (сдалась мне его бодрость!) - Верь старому майору, - добавил он, который не даст тебе пропасть.
Какого черта все это значило?! Тиббз прислушивался к разговору.
– Тут определенно что-то не то, командир.
– Подождем еще одного разговора с майором, - твердо сказал я, - а там я буду решать.
– И сколько это будет тянуться? Я имею в виду - со стороны майора.
– Он сказал, что все решится в течение ближайших часов. Скольких часов - не сказал.
Мы ждали целый день, стемнело - а от майора ни слова. Я дал Гванде воды и кусок вяленого мяса, потом посадил его на цепь, приладив ее к грузовику. Потом снова стали ждать, а тем временем взошла луна.
ГЛАВА VII
У меня появилась царапина во рту, и я велел Тиббзу присмотреть за важным пленником, а сам залез в кабину, нашел там бутылку южноафриканского бренди и сполоснул рот от крови, потом выплюнул все это на прожаренную солнцем землю и почти услышал, как муравьи подбежали проверить. Вдали выл шакал, и это напомнило мне вой одинокого койота там, в западном Техасе.
Бренди обжег царапину, но после двух больших глотков она перестала меня беспокоить. Еще один шакал
"Полковник" заговорил на своем слишком хорошем английском. Он говорил в несколько приподнятом стиле и с такой интонацией, которую англичане называют невыносимой. Я был уверен, что такой акцент доставил бы черному массу неприятностей в любой части юга Африки. Для этих мест это был странный, почти потешный выговор. Правда, у меня ничто в этом человеке не вызывало смеха.
Было ясно, что Гванда очень высокого мнения о себе, его самоуверенность переходила пределы разумного.
Погремев цепью, которой он был прикован к бамперу, он обратился ко мне на своем необычном афро-английском:
– Ты уверен, что эта цепь выдержит меня? Раз я для вас дикий зверь, то не надеть ли на меня намордник, чтобы я еще и замолчал?
– Поговори еще, и я, может, помогу тебе замолчать*. Думаю, это железо удержит тебя на месте. Если нет - то вот это точно заткнет тебе глотку, - и я указал на автомат южноафриканского производства.
– - - - - - - - -
* В оригинале эта часть диалога построена на игре слов: "muzzle" означает и "намордник", и "дуло".
– - - - - - - - -
– Отсюда до Солсбери далеко, - рассуждал Гванда.
– Путь дальний и опасный. Для вас, конечно. Вы же хотите доставить меня туда живым. Вся местность кишит моими людьми.
– Я не уверен, что довезу тебя. Там видно будет, генерал.
Я не шутил. Я знал, что пристрелю его, как собаку, - он и был хуже бешеной собаки, - но не дам его сторонникам освободить его. Я убью его хладнокровно и с удовольствием.
Он изобразил на лице свою мерзкую улыбочку.
– Не надо называть меня генералом. Мне вполне достаточно звания полковника. Лоуренс Аравийский выше полковника не поднимался, а какие дела делал. Полковники взяли власть в Греции и Бразилии. Полковники работают, а генералы загребают их лавры.
– Значит, у тебя ют такой взгляд на историю, - перебил я его, не расположенный слушать эту мрачную личность. Я все больше склонялся к тому, что хорошо бы выпустить очередь в эту грязную глотку.
– Ты, может, думаешь, что войдешь в историю?
– Если ты намекаешь на то, что я много читал, то это так. По крайней мере, в прошлом. Я же четыре года сидел в военной тюрьме, ты слышал об этом?
– За что?
– За то, что ответил белому офицеру. Очень молодому, с пушком на лице. Тот был с утра не в себе после ночного гулянья, глаза красные. Ну, и он за что-то взъелся на меня. Не знаю, за что. Да он и сам не знал, я уверен. Он назвал меня грязным и "мантом". А ты уже должен знать, что это свое, родезийское слово для черных. Если зовут "ниггер" - в Африке все мы ниггеры. Но у слова "мант" - свое, непередаваемое значение. "Ниггер" - это все же человек, черный-человек, а "мант" - это вещь, .неодушевленный предмет. В последнее время это слово почти вышло из употребления из-за его особо оскорбительного характера. Мне тридцать пять, и я прожил здесь всю мою жизнь, но никто и никогда до того не называл меня "мант". Это слово несет в себе исключительно высокий эмоциональный заряд. И человек, который оскорбил меня, даже не был коренным родезийцем - это был молодой иммигрант из Англии. Большинство белых родезийцев поостереглось бы на его месте.