Солдаты
Шрифт:
нетронутого местечка. Ничего!.. Коли надо будет, еще столько прошагаем!.. А
то и побольше! Куда хочешь дотопаем, хоть на край света!
– - Зеленые глаза
его вдруг потеплели, голос дрогнул.
– - Дойдем!
Пинчук улыбался. Но улыбался не так, как всегда -- просто, открыто и
ясно. Сейчас в его улыбке скрывалось что-то плутоватое, хитрое. Это первым
заметил Ванин.
– - Вы что-то таите от нас, товарищ старшина? -- спросил он, усиленно
подчеркивая
строго придерживается воинской субординации и не забывает о повышении
Пинчука в звании.
Тронутый такой почтительностью, Петр Тарасович сразу открылся:
– - Шахаев с Наташей вернулись! Зараз сюда...
Но Аким уже не слушал старшину. Подошвы eго сапог гремели по лестнице.
Развeдчики устремились за ним.
– - Аким, шею не поломай!
– - орал ему вслед Ванин, стараясь догнать
дружка.
Аким выскочил из ворот замка и помчался вниз по ступенчатой тропинке
навстречу поднимавшимся уже в гору Шахаеву и Наташе. В одном месте он
споткнулся, перелетел через голову, потерял очки, но искать не стал, -- не
чувствуя боли, бежал к идущим ему навстречу улыбающимся девушке и
седоволосому Шахаеву. Разведчики не хотели отставать от Акима. Даже Забаров,
забыв про свое солидное положение, делал гигантские прыжки и обогнал Акима.
Лейтенант, подхватив правой рукой Шахаева, а левой Наташу, легко приподнял
их и понес в гору. На ходу передал Акиму раскрасневшуюся, смущенную Наташу,
а парторга понес вперед, сопровождаемый громко и радостно галдящей толпой
солдат.
– - Очень спешили...
– - говорил Шахаев, растерянно и застенчиво улыбаясь
от такой торжественной встречи. -- Хотелось вместе с вами вступить в
Венгрию. Потом партсобрание надо провести -- давно уже лежит у меня
заявление Ванина.
К его большой радости сейчас же приметалось что-то такое, от чего стало
немножко грустновато, словно бы что-то дорогое он вдруг потерял. Он
оглянулся и не увидел рядом с собой Наташи. Покраснел, застыдился и быстро
заговорил, расспрашивая, как тут и что, все ли в порядке, все ли живы и
здоровы.
– - А вам всем привет от гарманештцев!
– - говорил он взволнованно.
– - А
Никите...
– - Шахаев помолчал, улыбаясь.
– - Танцуй, Никита! Вот оно, письмо!
Пилюгин подхватил из рук парторга пакет и, покраснев, отошел в сторону,
стараясь уединиться.
– - Не прячься, Никита! Все равно не прочтешь. По-румынски она написала,
– - крикнул ему вдогонку Шахаев, увеличивая смущение солдата.
– -
будешь знать. Попробуй, Никита!
– - посоветовал Ванин.
Аким и Наташа приотстали, присели на большом светло-сером камне.
– - А ты похудела, -- сказал он, целуя ее.
– - И ты тоже, -- отвечала она, улыбаясь ему и своему счастью. Она
чувствовала, что знакомое ей нечто большое и значительное вновь наполняет ее
грудь.
– - Друзья вы мои боевые!
– - говорил в это самое время парторг, стоя на
площадке башни и всматриваясь в серую даль чертами, чуть раскосыми глазами.
– - Какое счастье быть среди вас!.. И как хорошо, что дальше мы пойдем опять
вместе.
Ветер трепал его прямые седые волосы, откидывая их назад, открывал
высокий и чистый лоб. Смоляные брови шевелились. Флаг порхал, хлопал и бился
над его головой. Где-то внизу раздавались редкие орудийные выстрелы. На
одном уровне с башней замка кружился "ил"-корректировщик. Вокруг него
вспыхивали маленькие белые облачка разрывов зенитных снарядов, самолет ловко
и спокойно лавировал между ними, продолжая делать свое дело. Выше, невидимые
в густой синеве неба, гудели истребители -- охрана корректировщика.
– - Хлопцы, а гляньте, як Кузьмич своих коней нарядил! Спуститесь и
посмотрите. Уздечки покрасил, як за невестой собрался, сообщил Пинчук.
Никита долго ждал удобной минуты, чтобы поговорить с парторгом. Наконец
он не выдержал и, конфузясь, попросил Шахаева спуститься с ним вниз.
– - Что с тобой, Никита?
– - Ничего, товарищ старший сержант. Письмо от отца получил. В колхоз
старика приняли. Говорит, не стерпел. Страшно одному стало. Война, люди все
сообща, рука об руку идут, а я, говорит, как волк, один... пользы от меня
никакой. Подумал-подумал, да и пошел в правление. Теперь, пишет, понял,
каким был раньше дураком... Да вот прочтите сами, товарищ старший сержант!..
Шахаев взял из слегка дрожащих рук солдата письмо. Стал читать.
– - Ну что ж, Никита, поздравляю! Это хорошо. Это здорово!..
Никита выпрямился, приподнял плечи, счастливый.
– - Спасибо вам!
Парторг обнял его. Они расцеловались.
Михаил Лачуга принес прямо на башню еду, несколько бутылок вина.
Расстелили палатку, уселись по-восточному, стали обедать.
В приготовлении обеда повару помогала Мотя. Мотя похудела и оттого
стала статной, обрела грациозные, плавные движения, голос ее стал нежнее,