Соленое лето

Дмитриева Анастасия

– Прости!

– Да я-то что? Ты у них, - Даша показала на дверь, за которой притаились Светка с мамой, - ты у них прощения проси.

– Будь со мной, и я другим буду. Не могу я без тебя, Дарь.

– Буду, - сказала Даша, пугаясь своих слов.
– Буду. Дай время только.

Мишка продолжал рыдать, стоя на коленях. Не так хотел он, не так…

* * *

Так, неожиданно для себя, Дарья дала согласие на брак с Мишкой. Они условились пожениться через год, а пока Мишка, окрыленный и успокоившийся, должен был бросить пить

и поехать на заработки, на лесозаготовки в Кувшиново. Даша даже до конца не понимала свое теперешнее положение, находясь как бы в полусне и оставляя на потом обдумывание ситуации.

– Чего ты все ж за Мишку сорвалась? – спрашивал зашедший к ней Вася.

Они сидели на крыльце теплым майским вечером, когда комары начинают донимать людей своим назойливым гудением, а соловьи за рекой оглушают своими концертами. Подкатывающееся к горизонту солнце золотистым светом освещало деревню, оставляя на дороге длинные тени от елей и берез. Воздух был наполнен уже сладко-горьким ароматом распустившейся повсюду сирени.

– Сама не знаю, - отвечала на вопрос Дарья. – Что б не донимал никто больше. А, может, и не поэтому.

– Дарь, это как-то… А что потом? Плохо это.

– Знаю, тяжело. Да и не выйду я за него. Потом скажу, он и убьет.

– Связалась ты с ним. Ни два, ни полтора. Злой, собака.

– Да Бог с ним.
– Даша тряхнула головой.
– Уедет скоро в Кувшиново.

– Ты решай что-нить. Добра нет, да худо не стало б.

– Худо уже, Вась. Это ясно, что решать надо. Да как? Сама кашу заварила. Давай не будем об этом.

Вася вздохнул. Он думал о том, что проще всего и для него тоже было бы, чтоб его прибил кто-нибудь.

– Слыхала, Антон с Москвы приехал?
– спросил он.
– К Наташке заезжал.

– А она что?

– Даш, она и без Антона-то, - Вася поймал на лету комара.
– Уйдет она от меня.

Даша вопросительно посмотрела на него.

– Ирка к ней приходила. На коленях стояла…

– Знаю, Вась.

– Спивается она.

– А Андрюшка как?

– Вот.
– Вася внимательно посмотрел на Дашу.
– Ты понимаешь, что сына забирать надо? А она – нет.

– А ты ей предлагал?

– Какой там!
– Вася махнул рукой.
– Она спит и видит в Тверь смотаться. Меня будто нет. Вернее, я – причина незадачи. И уехала б, да стыдно. Горе прошло, дальше жить захотелось. Я теперь не нужен.

– Ладно, Вась, - Даша положила ему на плечо руку.
– Может, отойдет еще, - сказала, и сама не поверила.

– Даш, ты ж ее знаешь. Все это. Конец. Тут Антон еще этот вовремя. Я не пойму, как она еще до сих пор не ушла.

– Что ж ты делать будешь?

– Поживем – увидим.
– Вася усмехнулся.
– Держать-то я ее точно не буду. Куда мне.

– А с сыном?

– Вот.
– Вася снова посмотрел в глаза Даше.
– Вот тут-то не знаю, как быть.

– Сходи к Ире, поговори.

– Хуже б не было. Да и Наташка тогда точно уйдет.
– Вася отвел взгляд.

Дарья поняла, что он все еще надеется, что Наташа не уйдет от него.

ГЛАВА 6

–

Ну, и как же ты здесь живешь?
– Спрашивал Антон Наташу, встретившись с ней на берегу Осуги.

Он сейчас квартировал у Поспеловых, что позволяло ему увиваться за Наташей.

– С твоим умом, красотой, возможностями. Уж прости, если покажусь тебе банальным, - продолжал Антон.
– Я, конечно, допускаю, что Вася – человек хороший. Но он, прости, Вася.
– Антон усмехнулся и покачал головой.
– Ты и он – это дисгармония.

– Где ты на земле узрел гармонию?
– Грустно спросила Наташа.

– Хм, - хмыкнул Антон, - мы с тобой – личности гармоничные.

– Какими же критериями ты это измерил?

– Балансом души и тела.

– Не так уж у меня все прекрасно. За себя говорю и отвечаю. И спорю с классиками. Человек – это совсем не гордо и вовсе не должно в нем все быть прекрасно. А помыслы и чувства? Их куда? В гордость или во все прекрасное?

– Это ты сдалась так.

– Нет. Это я реально на жизнь посмотрела.

– Наташенька, где ты жизнь-то видела? – Антон осекся.
– А любовь-то как же?

– А что любовь?

– Как же ты без любви живешь?

Наташа недовольно поморщилась.

– Это тебе к Дарьке.
– сказала она.
– Она у нас теоретик любви. Практикующий.

– Как это?
– Не понял Антон.

– Так. Проповедует любовь как необходимое условие жизни с человеком. Без любви, по ее теории, это обман, ложь, грязь, и вообще гнусность какая-то, то и подтверждает делом.

– И с кем она живет?

– Одна, - усмехнулась Наташа.
– А я вообще любовь как некое возвышенное чувство не понимаю, а как плотскую потребность – презираю.

– Это почему же презираешь?
– С искренним интересом спросил Антон.
– То есть, почему не понимаешь, это ясно – сказка. Высокие материи, любовь вселенская – бред, короче. Согласен полностью. Но вот за что ты презрела простое человеческое чувство? Это мне непонятно. Или тебе оно недоступно? Прости, конечно.

– Почему же? Оно всем доступно, - раздраженно проговорила Наташа. – Даже Дарька наверняка этого не избежала, страдает втихомолку о ком-нибудь. И я не камень. Более того тебе скажу, Вася – любит, и умеет любить, и способен на многое во имя любви. Но вот отчасти из-за его любви, я и презрела это чувство. Не потому, что я его презираю. Это не так. Дело не в этом, а в великой спекуляции, построенной на любви. На необходимом всем этим Васям, Дашам и прочим чувстве. Ведь тысячи лет люди создают себе капиталы, славу и почти все это – на необходимости любить и быть любимыми. Творчество – говорит, пишет, слагает стихи и музыку, рождает великие полотна – и все это – про любовь и ее последствия. Ведь если нет любви - о чем писать? Чем дышать? И вот, чтобы заработать себе на хлеб, одежду и любовницу, это заметь - на любовницу, мастер слова вворачивает в действие потребность, удовлетворенную или нет – зависит от жанра – потребность любви. Давит на жалость, стыд, горечь, радость, и достигает порой ошеломляющего результата. Но это – спекуляция…