Солги обо мне. Том второй
Шрифт:
А когда бреюсь, то вижу ее отражение в зеркале и поворачиваюсь как дурак, чтобы убедиться, что ее там нет.
— Это было очень… неожиданно, - еле слышно говорит Валерия, когда я возвращаюсь в комнату, чтобы быстро одеться на работу.
Жена лежит в постели вся такая же взъерошенная после моего утреннего напора. Жар от ее пылающих щек чувствуется даже в другом конце спальни.
— Тебе не понравилось?
– Быстро застегиваю ремень и бросаю взгляд в зеркало, чтобы расправить воротник рубашки.
— Мне? Нет!
– торопливо отвечает она и тут же исправляется: - В смысле, да! В смысле, все хорошо! Я просто не ожидала. Не думала, что так может… быть
Я позорно сбегаю из дома, не дослушав.
В офис приезжаю в прямом смысле слова вздрюченный, но каким-то чудом не устраиваю нагоняй нерадивым сотрудникам. Даже худо-бедно провожу два совещания и отправляюсь на встречу с поставщиком снаряжения, которого долгое время брал измором, потому что компания довольно известная, репутацией дорожит сильнее, чем девственница - невинностью, и работает, соответственно, только с проверенными «именами». Пришлось в буквальном смысле из кожи вон лезть, чтобы получить рекомендации и заручиться поддержкой пары крупных фирм, которые могут поручиться за чистоплотность «Щита». Никто не хочет, чтобы на наемнике, которого найдут дохлым где-нибудь в стране третьего мира, оказался шмот с его лейбой. Даже если мои ребята не наемники - и я тщательно слежу за тем, чтобы все сотрудники не «левачили» разным сомнительными похождениями.
После встречи - на часах уже почти четыре после полудня - забегаю в любимый магазин игрушек Вовки и беру сыну новую порцию фигурок к конструктору. На прошлой неделе мы собирали пиратскую крепость, и я только потом понял, что не хватает пальм, бочек и разного дополнительного декора, который, конечно же, хитрожопые производители продают отдельно. В итоге беру еще одну коробку, внутри которой пожарная станция, пожарная машина, человечки-пожарные и даже работающий маленький гидрант. Из детского магазина забегаю в цветочный - беру Лере букет гвоздик (первая в моей жизни женщина, которая их любит). Утром так резко вылетел из дома, что даже не сказал ей ничего на прощанье. А после нашего утреннего секса, она, как многие женщины, уже могла себе придумать разной фигни.
К счастью, все хорошо. Валерия встречает меня с улыбкой, довольная и румяная, как колобок. Иногда меня реально жрет совесть за то, что она тратит на меня жизнь, которую могла бы провести рядом с действительно любящим ее мужчиной. Но потом я замечаю, как она возится с Волчонком, и вспоминаю, как в ответ на мое предложение заключить договорной брак, в котором она станет матерью моему сыну, Лера расплакалась и долго, очень долго рассказывала, что уже давно любит его как родного.
Вот и сейчас, когда я вывожу их погулять, она вьется над Вовкой, как коршун: одевает, обувает, вкладывает салфетку в каждый карман комбинезона, чтобы сын учился вытирать руки самостоятельно. А в парке, где в это время суток уже полно народа с мелюзгой, всегда пристально следит, чтобы Волчонок не упал.
Пока они идут к автомату, где накручивают сахарную вату, я в который раз вспоминаю Планетку. Что мне, черт его все дери, делать со всем этим? Она знает про моего сына? Нашего сына.
Или, может быть…
— Папа!
– Волчонок, шлепая по лужам, налетает на меня и хватает за ногу, привлекая внимание.
Поднимаю его высоко над головой, кручу и оттаиваю под звуки его заливистого смеха.
Мой сын - смысл моей жизни.
Несколько лет назад я бы только фыркнул, если бы кто-то сказал, что я буду так зависим от одной маленькой жизни и превращусь в того самого оголтелого папашу, который может часами хвастаться друзьям успехами своего мальчишки. Но это истинная правда. Я помню Вовкин первый зуб,
Я помню, как он сделал первый шаг, хотя и увидел это по видео, которое прислала жена.
Я помню его первое «па!», которое случилось после «мама!» и «Дадада!»
Я помню, как он пах в тот день, когда Олег буквально швырнул его на пол, словно бездомного котенка. И хорошо помню, как пахнет сейчас - детским шампунем и мылом с ромашкой.
Если бы не Вовка - хер знает, какой была бы моя жизнь.
— Он совсем мокрый, - потихоньку журит Валерия, когда сын перебирается к ней на руки.
— Потому что кто-то растет маленький хулиган, - посмеиваюсь я, потихоньку таская его за ухо.
Волчонок фыркает и снова юлой выскальзывает из рук Валерии, чтобы взять штурмом следующую лужу. Она смотрит на меня с укоризной, мол, почему не повлияю, но сегодня тепло и погода хорошая, и мне не хочется торчать в четырех стенах.
Потому что почти наверняка там снова будет призрак Планетки.
На обратном пути из парка завожу их в семейное кафе и кормлю вкусняшками.
Домой приезжаем только к семи. Пока Валерия купает сына, пользуюсь уединением кухни, чтобы заглянуть на страницу Олега. Там до сих пор нет ни намека на Веру. Там только безграничное и уже хорошо знакомое мне самолюбование.
Поддаюсь соблазну.
Забиваю в поисковик ее имя и, мешкая пару минут, все-таки нажимаю на кнопку поиска.
Шквал ее фото на сцене буквально взрывает мой мозг. Веры сразу так много, что я начинаю медленно закипать, ненавидя себя за то, что все эти месяцы и годы не удосужился сделать это раньше. Но многие ли из нас ищут в сети информацию о мертвецах? Наверное, просто боялся, что не вывезу, если в телефоне будет хотя бы одно ее фото.
Даже сейчас не рискую сохранить ни одну электронную картинку, хотя на каждой Планетка просто красавица.
Холодная и бледная, как кукла из марципана, но в тысячу раз лучше, чем была.
Как такое возможно?
«Ты не похожа на женщину, которая оплакивает своего мертвого ребенка», - мысленно говорю ей, надеясь, что хоть так сброшу подступающую к глотке жёлчь, но легче все равно не становится.
Мне нужно с ней поговорить.
Просто поговорить, без рук. Держаться подальше и вытребовать правду. Даже если она признается, что обменяла нашего сына на свою красивую жизнь. Я проглочу и такую правду.
Это лучше неведения, которое, как ржавчина, разъедает изнутри.
Когда Лера выносит Волчонка из ванной, я уже переодет в удобную повседневную одежду и любимую бейсболку. Говорю, что нужно срочно сгонять в офис, чмокаю сына и снова трусливо сбегаю от беспокойного взгляда жены.
Но я действительно еду в офис.
Даю своим мужикам задание пробить по базе балерину Корецкую. Ожидаемо, ее данные отсутствуют во всех реестрах. Олег постарался на славу. Приходиться идти другим путем - выбить базу всех балетных студий, отсеять те, в которых занимаются только дети, те, что при спортивных школах. Список становится вдвоем меньше. Из оставшихся убираю те, что на отшибе. И те, которые даже по фото похожи на конюшни - вряд ли Прима Большого театра стала бы в такой тренироваться.