Солги обо мне. Том второй
Шрифт:
Остается меньше десятка.
Уже очень поздно, но я все равно еду по первому адресу, узнаю, что мне нужно, вычеркиваю и беру следующий. Когда приезжаю по третьему, на часах уже почти девять и в одном из окон студии, которая расположена на мансардном этаже старинного здания, горит свет.
Я печенкой чувствую, что на этот раз не ошибся.
И что Вера - там.
Глава пятьдесят седьмая: Меркурий
Глава пятьдесят седьмая: Меркурий
Нас разделяет всего пара стен и лестничных пролетов, но я чертовски
«Почему, Планетка? Почему ты так поступила?»
Охранник внизу превращается в настоящего цербера, когда пытаюсь проникнуть внутрь. Приходится показать все свои документы и сказать, что Вероника Калашникова меня знает, и если он хочет, то может сам ее спросить, хотя я бы предпочел, чтобы это был сюрприз. Хрен знает, что именно из всего бреда, который несу, склоняет старика мне поверить. Он ворчит, что в случае чего сразу вызовет полицию и разбираться не будет, кто да как.
— Спасибо, отец!
– благодарю я, взлетая по ступеням так быстро, словно у меня на ногах сандалии Гермеса.
Дверь в студию полуоткрыта и, когда захожу, Вера даже не сразу меня замечает.
Она в потрепанных тренировочных пуантах и купальнике, с туго собранными в пучок волосами. Делает несколько вращений на одной ноге и, когда я думаю, что она безупречна, с тяжелым охом падает на одно колено.
Блядь!
Я подхожу к ней, протягиваю руки к голени.
Она испуганно шарахается в сторону, приземляется на задницу, но продолжает отползать словно от чумы. А я, одурманенный ее запахом, тупо перебираю следом, сокращая расстояние, которое Планетка так остервенело пытается увеличить.
— Остановись!
– требует она, выставляя вперед ладонь.
– Меркурий, пожалуйста…
— Нет, блядь!
– ору я и с досады прикладываю кулаком дощатый пол.
– Нет, Вера! Нам нужно поговорить!
Она пятится еще дальше, и паника в ее глазах нарастает. Взгляд бегает от меня до двери и обратно, как будто где-то на мне висит табличка: «Пришел выпустить тебе кишки!» Да что вообще происходит?!
Я останавливаюсь, потому что, если не сделать этого - Вера наверняка упрется пятками в стену и, чего доброго, проделает в ней дыру, с таким усердием она старается держаться от меня подальше. Жду, пока Планетка немного успокоится, поднимется на ноги и, слегка прихрамывая, подойдет к танцевальному станку, чтобы схватиться за него, как за опору. Поверить невозможно, что неделю назад она буквально порхала по сцене, невесомая, как перо.
— Тебе нельзя здесь быть, - уже спокойным, сухим как песок голосом повторяет свою просьбу Вера.
– Пожалуйста. Ты все… только портишь.
Она снова загоняет меня в ступор. Первую минуту даже не знаю, как реагировать на ее почти вежливое пожелание, чтобы я катился на хер. Никогда не был сопливым романтиком (хотя нет, блядь, был из-за нее!), но в моей башке наша встреча должна была проходить как-то более… душевно. В конце концов, мы когда-то хотели провести вместе всю жизнь, планировали будущее, в котором у нас будет общий дом в теплых краях, и она даже бегала в интернет, чтобы найти сорта
— Я порчу?
– Никогда не думал, что будет так сложно контролировать волну гнева, но он накатывает снова и снова, беспощадно руша все мои попытки держать себя в руках.
– Ты ничего не попутала, Венера?!
Она вскидывается, задирает голову под потолок и, даже стоя в другом конце студии, я отлично вижу, как тяжело дышит открытым ртом. Маленькая и тонкая, как спичка, которую можно зажечь, а можно случайно сломать, если слишком сильно стараться выдавить искру. Поэтому запрещаю себе приближаться, хотя ладони неистово горят от желания сгрести ее в охапку, прижать к себе и… Просто вдохнуть ее запах, зная, что она жива. Что рядом.
— Если Олег увидит тебя здесь - нам обоим не поздоровится.
— Вездесущий Олег!
– вскидываю руки, чтобы хоть как-то сбросить напряжение.
– Олег там, Олег здесь! Он что - ходит за тобой по пятам?
— Да, - спокойно и тихо отвечает она. Абсолютно искренне.
И меня это отрезвляет.
Ну да, Олег. Как же я мог забыть, что эта тварь и не на такое способна. А всего-то нужно было держаться от него подальше все эти годы, чтобы в один момент вдруг забыть, кто он и на что способен. Например, бросить мне под ноги беззащитного младенца.
— Нам нужно поговорить, - все равно стою на своем.
– Ты не считаешь, что случилось до хуя всяких разных вещей, которые нельзя принять просто по щелчку пальцев?
Она неуверенно пожимает плечами. Хорошая попытка сделать вид, что ей все равно.
— У тебя очень милая жена, - говорит она, и я офигеваю, потому что именно эту фразу ожидал услышать меньше всего.
– Мы вместе… хорошо смотритесь. И… очень счастливы.
— Ты ничего не знаешь, - огрызаюсь я, потому что стоит ей упомянуть Леру, как меня в который раз неприятно жалит совесть.
– И нам точно не стоит начинать разговор с обсуждения Валерии.
— Красивое имя, - продолжает Планетка.
Она уже хорошо владеет собой, не трясется и не подпрыгивает от каждого звука, хотя все равно не упускает дверь из виду, как будто Олег действительно может заявиться в любую минуту.
— Послушай, - Вера вздыхает и переступает с ноги на ногу, как будто ей трудно стоять, - так много времени прошло. Не стоит ворошить… прошлое.
Прошлое?
— Вера, ты в своем уме?!
– Я не хочу повышать голос - получается автоматически. Даже несмотря на ее сморщенный нос и очередной метнувшийся к выходу взгляд.
– Я вернулся домой и нашел пустую квартиру!
— Ты вернулся?
– Она смотрит в упор - и ее взгляд впервые наполняется живыми эмоциями. Правда, это больше похоже на раздражение, медленно переходящее в злость.
– Значит, ты вернулся?! А как насчет того, что кто-то позвонил мне и сказал, что ты погиб?! Это ты тоже не знал?!
Ее слова взлетают под высокий, покрытый старой лепниной потолок, разбиваются на несколько неразборчивых эхо и затихают. Мы тоже молчим несколько долгих минут.
Что за хуйню она только что сказала?