Солнца трех миров

Соколов Юрий Юрьевич

– Для осуществления таких проектов требовался мир, - сказал я.
– И участие обеих держав.

– Верно, - ответил Эпштейн.
– Но Векер не отчаивался.

– Может, он и выступал за мир, - сказала Инга.
– За что его сюда и сослали. Иначе с чего бы такому заслуженному офицеру присматривать за какой-то водозаправкой в глухой провинции?

– А что это за надпись у него на стене?
– спросила Даша.

– Где?
– повернулся от стола Эпштейн.
– А, над пейзажами?.. Там написано: «Когда-нибудь я увижу мир таким, каким он был раньше».

– Не сбылось, - сказал Лысый.
– А жаль.

– Пойдемте,

что ли?
– предложила Машка.
– Шибко уж тоскливо здесь.

Мы молча постояли вокруг привязанной к стулу мумии и вышли, закрыв за собой дверь. Кто бы ни организовал исход рептилоидов с Рорбести, он был не всемогущ. Он увел почти всех, лишил разума остальных, но сломать бывшего командира отдельного сто сорок пятого полка ему не удалось. Убить - да, но не сломать.

[1] ОЗК (Общевойсковой защитный комплект) - костюм для защиты от отравляющих веществ, биологических средств и радиоактивной пыли.

Глава 16

Горючего в заправщике оставалось на дне цистерны, однако и цель нашего путешествия была уже рядом. И вот вдалеке мы увидели хоул - еле заметное пятнышко на самом горизонте, темнеющее в лучах заката.

– Завтра к обеду доедем, - определил Лысый, сверившись с картой.

– Хоть бы в хорошее место попасть, - пожелала вслух Машка.

– Хоть бы уже в любое, - сказала Даша.
– Надоела пустыня.

Наутро была моя очередь ехать на втором квадроцикле и прикрывать Ингу. Мы сделали километров десять, когда я заметил впереди нечто настолько хорошо знакомое, что на меня накатила ностальгия. Я крикнул Инге, мы остановились и дождались колонну. Наши попрыгали из кабин с воплями восторга, хотя его объект того не стоил. Впереди, нарушая гармонию скудной рорбестийской флоры, нагло разросся куст жгучей колючки. Дальше виднелся еще один. И еще...

– Ну надо же!
– воскликнула Даша.
– И здесь она!

– Вот и отлично, - сказала Машка, деловито снимая с креплений грузовика лопату.
– Консервы задолбали - хоть клубней накопаем. Бери-ка топор, Лысый!

– Момент!
– радостно откликнулся Лысый.
– А ну, Серега, хватай второй топор!

За минуту мы с ним снесли куст под корень, и даже ожоги и царапины не смогли испортить нам настроение. Даша развела костер. Накопав клубней, тут же их испекли - они оказались ничуть не хуже, чем на Гилее. Мартышка от нас не отставала - едва удалось убедить ее подождать, пока выделенная ей порция остынет.

– Мы слишком близко к хоулу, - сказал я, когда все оказалось съедено.
– И колючка здесь неслучайно. Скоро узнаем, с какой планеты она родом.

– В запас, значит, клубни можно не копать, - сделала вывод Машка.

– Враг бы мой ее копал в запас, - сказал Лысый.
– В охотку еще ладно, или как на Гилее, когда мы там с голоду помирали, но чтоб в запас? Я лучше буду есть консервы. И пусть они задолбают меня окончательно.

Отдохнув после еды с полчаса, мы с Ингой снова завели квадроциклы. Позади взревела двигателями колонна. Однако едва тронувшись, Инга тормознула настолько резко, что чуть не перелетела через руль. Прямо перед ее квадроциклом словно из воздуха материализовался человек - он был бородат, необычайно худ, а еще лохмат, грязен и оборван до последней степени.

– Сатанаил!
– заорал он хриплым голосом, воздев руки к небу.

Я не

придумал ничего лучше, как пальнуть ему под ноги, - просто для того, чтоб вел себя прилично. На бородатого это никакого впечатления не произвело. Или он не понимал, что такое винтовка, или ему было все равно.

– Сатанаил!
– выкрикнул он опять, приплясывая на месте и тыча то одной, то другой рукой в сторону хоула.
– Аузу биллахи мина шайтанир раджим[1]!..

– Не стреляй больше, - сказала мне Инга.
– Он сумасшедший, - но безобидный сумасшедший.

Бородатый забегал кругами, то и дело приседая, а потом подпрыгивая высоко вверх, показывал на хоул, кричал «Сатанаил» и еще что-то.

– Он читает «Отче наш» на латыни, - сказал подошедший к моему квадроциклу Эпштейн.
– И еще какие-то молитвы на иврите, арабском и греческом.

– Сатанаил - это, как понимаю, просто сатана?
– спросил Лысый, тоже подходя ближе и вставая рядом с Эпштейном.
– Серьезные, видно, были у чувака проблемы с нечистой силой, раз одной религии ему не хватило.

– Давайте его поймаем, - предложила Даша.

– Зачем?
– спросил я.

– Хоть покормим. Смотри, какой тощий.

– Вряд ли он нуждается в помощи. Чтоб так обрасти, не один год нужно. Жил же он как-то. И неплохо питался, если может так скакать. И зачем его пугать поимкой? Лучше здесь ему оставить из наших запасов то, что можно легко вскрыть.

Так мы и сделали - сложили в стороне пирамидку из брикетов в фольге, добавив к этому фляжку с водой. Поди разберется, как пользоваться, находит же он воду себе на питье. Бородатый прекратил скакать, остановился и уставился на нас, наклонив голову к левому плечу и бессмысленно ухмыляясь. Под слоем грязи невозможно было разобрать, какой он национальности и даже расы. Когда колонна тронулась, он забегал вокруг машин, приседая и пытаясь ухватиться за колеса, указывал на хоул и кричал, но что - за шумом двигателей уже невозможно было разобрать.

Хоул медленно рос в размерах, и когда мы подъехали ближе, заметили, что он вроде как дымится. Остановив машины в полукилометре от него и повылазив из кабин, долго стояли, не решаясь сделать ни шагу.

– Чего ждем?
– спросил Лысый.
– Вдруг там Земля?

– Ага, раскатал губень, - ответила Машка.
– А колючка - она тоже с Земли?

– Да пока мы на чужбине шляемся, дома что угодно могло вырасти.

– Не смешно, - сказала Даша.

– Совсем, - поддержал ее я.

– Там что угодно, но только не Земля, - сказала Инга.
– Непосредственной опасности сразу за хоулом, кажется, нет, но нам лучше вести себя очень, очень осторожно.

– Тогда берем с собой только оружие, - сказал я.
– Давайте сделаем первый заход налегке.

Мартышка на руках у Даши беспокойно завозилась, по-старушечьи заохала и жалобно заскулила. От хоула ощутимо веяло угрозой - и не требовалось способностей либеров, чтобы почувствовать это.

На подступах к переходу в другой мир валялись вырванные с корнем кусты жгучей колючки и деревья - такие же черные, кривые и шипастые. Среди них белел чей-то неправдоподобно громадный скелет. Ближе к хоулу рыжий рорбестийский песок был густо заляпан засохшим илом, кое-где покрывавшим пустыню сплошной коркой. Целый час мы виляли из стороны в сторону, обходя завалы из колючих веток и переломанных древесных стволов. Со стороны хоула тянуло сероводородом и еще чем-то столь же неприятным.