Солнце и тень
Шрифт:
«Цвет гор — цвет чистого тела Будды,
Звук бегущей воды — звук Его великой речи».
— Догэн Дзэнджи, дзэнский учитель 13 века
К горам я всегда питал какую-то особую любовь. Всю жизнь, начиная с детства, я предпочитал отдыхать, играть и устраивать вылазки в холмах и долинах, если таковые оказывались поблизости. Особенно это касается летних месяцев моего раннего отрочества — мы с приятелями исходили и излазали холмы Саттер Бьютс вдоль и поперек. То была небольшая горная гряда, поднимавшаяся со дна долины Сакраменто. В этих холмах нас ожидали подвиги и приключения, там водились дикие животные, которых нам иногда доводилось увидеть: олени, огромные грифы-индейки, краснохвостые ястребы, скунсы,
Как заядлые искатели приключений, мы имели обыкновение вносить в свои вылазки еще больше азарта, подогревая воображение друг друга каверзными вопросами: «А что бы ты сделал, если бы на этом узком каменном карнизе рядом с твоей ногой свернулась гремучая змея?» или «А что бы ты сейчас сделал, если бы кто-нибудь вдруг подъехал и велел убираться с его земли?» или «А что бы ты сделал, если бы фермер взял винтовку и выстрелил, и ты услышал бы, как у тебя над головой просвистела пуля?» Это было наше любимое занятие — стремительно перебрасываться неожиданными вопросами. Тогда мы об этом не думали, но такие «мужские» разговоры воспламеняли наше воображение и закаляли нас в борьбе со страхами. Эти мысленные и словесные упражнения служили нам подготовкой для роста и вхождения во взрослый мир. И для меня большая часть такой подготовки проходила в горах.
Сегодня, давно став взрослым, я продолжаю ощущать неразрывную связь с горами. Одно из величайших удовольствий жизни в округе Марин в Калифорнии — это возможность, занимаясь повседневными делами, наслаждаться видом на гору Тамалпэс, которая с разных точек и под разными углами всегда выглядит по новому. А лазать по горе, исследуя ее тропы и открывающиеся с нее виды — один из моих излюбленных видов отдыха. Любая высокая гора, особенно гора Там, рождает во мне духовный отклик. Она притягивает мое внимание и вздымает его к небесам, самим своим присутствием побуждая меня взглянуть ввысь. Поэтому совсем не удивительно, что за все эти годы в мире моих сновидений возникло множество горных хребтов и вершин, холмов и долин.
Один особенно памятный образ, имеющий отношение к горам, явился мне в осознаваемом сне 1 июля 1983 года. В ту ночь у меня была серия из шести последовательных осознаваемых сновидений, которые быстро следовали одно за другим. Проходя через серию сновидений, я в конце каждого из них на какое-то, скорее всего, краткое время впадал в обычный сон, после чего начиналось следующее сновидение. На протяжении всей этой серии я пребывал в состоянии сна, перемежаемого краткими пустыми «антрактами», которые отделяли одно сновидение от другого.
Однако в этой серии осознаваемых сновидений произошло нечто совершенно новое, встретившееся в моем эксперименте впервые. Во втором сне, обретя осознаваемость, я сразу же ясно вспомнил первое сновидение, полно и во всех подробностях, и стал следить, как оно целиком повторяется в моей памяти — точно в том же виде, в каком оно совсем недавно возникло. Я с изумлением и удовольствием отметил, что осознаю оба сновидения одновременно, причем каждое из них разворачивается во всей полноте и четкой последовательности образов. Ощущение было такое, будто я смотрю на двух отдельных экранах два разных фильма, в то же время ясно понимая, что первый фильм я уже видел всего несколько минут назад. Я получил большое удовольствие от этого одновременного двойного сеанса, тем более, что память о первом осознаваемом сновидении нисколько не нарушала последовательности символов и спонтанности образов второго. Поскольку на протяжении всего этого процесса я сохранял довольно высокую степень осознаваемости, память о первом сновидении и одновременное развертывание второго совершенно не смешивались в моем сознании, представляя собой как бы две совершенно отдельные дорожки. Я был поражен, когда при окончании второго сновидения вместе с ним закончился и повтор первого.
Затем, после очередного краткого «антракта», начался третий сон. Обретя осознаваемость в третьем сне, я мгновенно вспомнил, точно и во всех подробностях, первое и второе сновидения этой серии. Теперь они оба полностью воспроизводились в моей «осознаваемой памяти», пока я с интересом просматривал третий сон от начала до конца. Я был еще больше поражен: ведь теперь я следил за тремя фильмами сразу, наслаждался всеми
Весь процесс продолжал развиваться в том же духе на протяжении всей серии из шести осознаваемых сновидений. Каждый раз, когда начинался следующий сон, я сразу обретал осознаваемость, а обретя ее, без малейшего усилия или намерения вспоминал все предыдущие сны серии во всех подробностях. К тому времени, когда стало разворачиваться шестое осознаваемое сновидение, я смотрел его и одновременно помнил все пять предыдущих осознаваемых снов, воспроизводя их все в своей осознаваемой памяти. В этот момент ощущение у меня было такое, будто я одновременно сморю шесть фильмов на шести разных экранах, умудряясь отчетливо различать их! Такое переживание кумулятивной осознаваемости и кумулятивной осознаваемой памяти было для меня совершенно новым и уникальным — я никогда еще не испытывал его, тем более в таком масштабе. Мои горизонты снова расширились, демонстрируя мне, на что способен человеческий ум. Очевидно, в состоянии осознаваемости психика способна одновременно удерживать в сознании огромное количество материала, в то же время проигрывая много разных «дорожек сознания».
Размышляя над этой серией снов, я вспомнил одну историю, которую услышал десять или двенадцать лет назад от Баба Рам Дасса — то был пересказ легенды из жизни Будды. Согласно этой легенде, Будда, достигнув просветления, однажды вспомнил десять тысяч своих прежних рождений. Кроме того, он вспомнил каждую мельчайшую подробность каждого из этих рождений и до конца понял их взаимосвязь и взаимовлияние в общей кармической картине своей жизни. Все годы я не особенно верил в эту историю и даже не знал, как к ней относиться. Теперь, после переживаний, полученных во время просмотра серии из шести осознаваемых сновидений, я вспомнил об этой легенде и задумался. Может быть, благодаря осознаваемому состоянию я увидел еще один проблеск совершенных способностей которыми наделен человек? Может быть, в этой легенде о Будде есть доля истины? То, что когда-то казалось невозможным, теперь воспринималось всего лишь как поразительное. В очередной раз я наблюдал, как пошатнулись и рухнули кое-какие мои старые представления о человеческой психике.
Проснувшись после этой серии осознаваемых сновидений, я записал только первый сон, потому что был совершенно ошеломлен этим новым для себя феноменом осознаваемого состояния и обилием материала, содержавшегося во всех шести снах. Я назвал этот сон «Величавая гора». На мой взгляд, его тема и образы гармонично сливаются с метафорой пиков и долин, к которой я часто прибегаю, говоря о своем эксперименте.
ВЕЛИЧАВАЯ ГОРА
1 июля 1983 года
Иду один по проселочной дороге. Дорога хорошо заасфальтирована, но немного узковата. Она живописно вьется среди холмов и долин, поросших сочной зеленой травой и красивыми деревьями. Внезапно осознав, что я во сне, решаю полетать. Чувствуя восторг от вздымающейся во мне энергии осознаваемости, легко отталкиваюсь от асфальта и лечу, следуя изгибам дороги. Вижу, как навстречу мне в воздухе плывет девочка лет десяти-двенадцати. На ней ярко-красная вязаная кофточка и синие джинсы. Поравнявшись с девочкой, быстро протягиваю руку и ловлю ее, обхватив за талию. Подталкивая незнакомку перед собой, начинаю в шутку бороться с ней. Сразу понимаю, что девочке моя игра не по нраву, и отпускаю ее. Она улетает с безразличным, равнодушным видом, будто ничего не случилось.
Вижу далеко впереди красивую высокую вершину, увенчанную снегом, и направляюсь прямо к ней. Эта гора — очень заметный ориентир, возможно, потухший вулкан — очень величаво высится над другими окружающими ее вершинами. В полете сильно сосредотачиваюсь на ней. Вдруг она исчезает из вида, и я совершенно теряю ориентировку. Резко поворачиваю влево и вижу небо, все в темных сероватых тучах. В их оттенке есть странная красота и одновременно что-то зловещее. Вижу одинокую черную птицу, похожую на ворона, летящую на фоне темно-серых туч. Полностью сосредотачиваю внимание на птице и лечу по направлению к ней. По мере того, как я приближаюсь к ней, птица становится все больше, и я понимаю, что для ворона она слишком велика. Думаю, что это может быть за птица, и тут она исчезает. Меня снова охватывает кружащее голову смятение, и я начинаю медленно опускаться на землю. Мало помалу осознаваемость тает, и постепенно картина сновидения исчезает из вида. Я впадаю в обычный сон.