Шрифт:
Рэй Брэдбери
Солнце и тень
Л Жданов, перевод
Камера стрекотала как насекомое. Она отливала металлической синью, точно большой жирный жук, в чутких, бережно ощупывающих руках мужчины. Она блес-тела в ярком солнечном свете.
– - Брось, Рикардо, не надо!
– - Эй, вы там, внизу!
– - заорал Рикардо, подойдя к окну.
– - Рикардо, перестань! Он повернулся к жене:
– - Ты не мне, ты им скажи, чтобы перестали. Спустись и скажи... Что, трусишь?
– - Они никого не задевают, -- терпеливо произнесла жена. Он отмахнулся от нее
– - Эй, вы!
– - крикнул он.
Человек с черной камерой мельком взглянул на него, потом снова навел аппарат на даму в белых, как соль, купальных трусиках, белом бюстгальтере и зеленой клет-чатой косынке. Она стояла прислонившись плечом к по-трескавшейся штукатурке дома. Позади нее, поднеся руку ко рту, улыбался смуглый мальчонка.
– - Томас!
– - крикнул Рикардо. Он обратился к жене: -- Господи Иисусе, там стоит Томас, это мой собственный сын там улыбается.
Рикардо метнулся к двери.
– - Не натвори беды!
– - взмолилась жена.
– - Я им голову оторву!
– - ответил Рикардо.
В следующий миг он исчез.
Внизу томная дама переменила позу, теперь она опира-лась на облупившиеся голубые перила. Рикардо подоспел как раз вовремя.
– - Это мои перила!
– - заявил он.
Фотограф подбежал к ним.
– - Нет-нет, не мешайте, мы фотографируем. Все в по-рядке. Сейчас уйдем.
– - Нет, не в порядке, -- сказал Рикардо, сверкая чер-ными глазами. Он взмахнул морщинистой рукой.
– - Она стоит перед моим домом.
– - Мы снимаем для журнала мод.
– - Фотограф улыбался.
– - Что же мне теперь делать?
– - спросил Рикардо, обра-щаясь к небесам.
– - Прийти в исступление от этой новости? Плясать наподобие эпилептического святого?
– - Если дело в деньгах, то вот вам пять песо, -- с улыб-кой предложил фотограф.
Рикардо оттолкнул его руку.
– - Я получаю деньги за работу. Вы ничего не понимаете. Пожалуйста, уходите. Фотограф оторопел:
– - Постойте...
– - Томас, домой!
– - Но, папа...
– - Брысь!
– - рявкнул Рикардо. Мальчик Исчез.
– - Никогда еще такого не бывало!
– - сказал фотограф.
– - А давно пора! Кто мы? Трусы?
– - Рикардо вопрошал весь мир.
В переулке стала собираться толпа. Люди тихо перегова-ривались, улыбались, подталкивали друг друга локтем. Фото-граф подчеркнуто вежливо закрыл камеру.
– - Ол райт, пойдем на другую улицу. Я там приметил великолепную стену, чудесные трещины, отличные глубокие тени. Если мы поднажмем...
Девушка, которая во время перепалки нервно мяла в руках косынку, взяла сумку с гримом и сорвалась с места. Но Рикардо успел коснуться ее руки.
– - Не поймите меня превратно, -- поспешно прогово-рил он.
Она остановилась и глянула на него из-под опущенных век.
– - Я не на вас сержусь, -- продолжал он.
– - И не на вас.
– - Он повернулся к фотографу.
– - Так какого же...
– - заговорил фотограф. Рикардо махнул рукой:
– - Вы служите, и я служу. Все мы люди подневольные. И мы должны понимать
Из окна высунулась голова его жены.
– - Покажи им мои книги!
– - крикнул он.
Она недовольно скривилась и что-то буркнула себе под нос, но затем, зажмурившись и отвернув лицо, словно речь шла о тухлой рыбе, показала сперва одну, потом две, потом с полдюжины книг.
– - И это не все, у меня еще штук двадцать, не меньше!
– - кипятился Рикардо.
– - Вы с человеком разговариваете, не с бараном каким-нибудь!
– - Все, все, -- фотограф торопливо складывал свои при-надлежности, -уходим. Благодарю за любезность.
– - Нет, вы сперва поймите меня, что я хочу сказать, -- настаивал Рикардо.
– - Я не злой человек. Но я тоже умею сердиться. Похож я на картонные декорации?
– - Никто никого ни с кем не сравнивал.
– - Фотограф повесил на плечо сумку и зашагал прочь.
– - Тут через два квартала есть фотограф, -- продолжал Рикардо, идя за ними следом.
– - Так у него картонные деко-рации. Становишься перед ними. Написано -- "Гранд-отель". Он снимает, и пожалуйста -- как будто вы живете в Гранд-отеле. Ясно, к чему я клоню? Мой переулок -- это мой переулок, моя жизнь -- моя жизнь, мой сын -- мой сын, а не картон какой-нибудь. Я видел, как вы распоряжались моим сыном -- стань так, повернись этак! Вам фон нужен... Как это там у вас называется -- характерная деталь? Для красоты, а впереди хорошенькая дама!
– - Время, -- выдохнул фотограф, обливаясь потом. Его модель семенила рядом с ним.
– - Мы люди бедные, -- говорил Рикардо.
– - Краска на наших дверях облупилась, наши стены выцвели и потрес-кались, из водостока несет вонью, улицы вымощены булыж-ником. Но меня душит гнев, когда я смотрю, как вы все это подаете, -- словно я так нарочно задумал, еще много лет назад заставил стену треснуть. Думаете, я знал, что вы при-дете, и сделал краску старой? Мы вам не ателье! Мы люди, и будьте любезны относиться к нам как к людям. Теперь вы меня поняли?
– - Все до последнего слова, -- не глядя ответил фото-граф и прибавил шагу.
– - А теперь, когда вам известны мои желания и мысли, сделайте одолжение -- убирайтесь домой! Гоу хоум!
– - Вы шутник, -- ответил фотограф.
– - Привет!
– - Они подошли к группе из еще шести моде-лей и фотографа, которые стояли перед огромной каменной лестницей. Многослойная, будто свадебный торт, она вела к ослепительно белой городской площади.
– - Ну как, Джо, дело подвигается?
– - Мы сделали шикарные снимочки возле церкви девы Марии, там есть безносые статуи, блеск!
– - отозвался Джо.
– - Из-за чего переполох?