Солнце моё, взгляни на меня...

Белов Александр Иванович

– Владимир, где вы остановились?

– Э. Да, вобщем-то, пока нигде.

– И не надо искать. Оставайтесь у нас. Я попрошу приготовить для вас гостевую комнату. Но сначала вы поужинаете с нами.

– Благодарю, госпожа Тянь.

В зал вошла давешняя женщина в строгом. Это, как я понял, была служанка, вернее - домработница семьи Тянь. Она вежливо кивнула хозяйке. Джия что-то ей сказала на сяньюньском. Домработница снова кивнула и удалилась. Фу пригласил нас сесть на кресла и мы поговорили о малозначимых вещах вроде погоды. Потом нас позвали к ужину.

Мы прошли в столовую комнату. Дорогущая посуда в шкафах со стеклянными дверцами нагоняла дрожь своей стоимостью в золотых червонцах. Большой стол из чёрного дерева мог бы послужить хорошим средством защиты от пулемётного огня - таким крепким он выглядел. Посуда на столе была хоть и попроще чем в шкафах, но всё равно дорогая. Всё было красиво расставлено, а пахло вообще сногсшибательно. Сел после хозяев. Больше всего я боялся сделать что-то не так. Ведь в бронеходной учебке не преподают столовые правила знати. Однако мои страхи оказались напрасны. Особых изысков не было. Если не считать дорогой посуды, то всё остальное было довольно простым. Никто не заставлял меня есть семью разными ложками и всё такое. За ужином, очень вкусным, почти не говорили, отдавая должное поварскому мастерству кухарки. Под самый конец ужина зазвенел дверной колокольчик. Госпожа Тянь успокоила:

– Я пригласила к нам Мин. Это, наверное, они. Извините.

Я понятия не имел - кто такие эти Мин, но господин Тянь одобрительно покивал и продолжил ужинать. Госпожа Тянь вышла. Я слышал отдалённый разговор женских голосов, однако говорили по-сяньюньски и я ничего, разумеется, не понял. Господин Тянь закончил ужин и повёл меня в тот самый зал. Рядом с госпожой Тянь стояли и разговаривали двое. Она обернулась и поведала скорее мужу, чем нам:

– Канг не смог оставить дела. Так что приехали только Веики и Анита.

Господин Тянь лишь пробормотал: "Деньги, всегда деньги..". Однако опомнился и начал знакомить меня с госпожами Мин:

– Это Владимир Токарев, друг и начальник нашего Пинга.

Я коротко поклонился.

– Это Мин Веики, моя сестра.

Старшая Мин, невысокая красивая сяньюнька лет тридцати с небольшим в опрятном, сшитом под старину платье дружелюбно улыбнулась и немного склонила голову в приветствии. Поклоны в СССР не приняты, это лишь я следую амурской привычке.

– Это Мин Анита. Её дочь и моя племянница.

Младшая Мин оказалась совсем ещё девчонкой в гимназической одежде. Такая же невысокая как мать, худенькая, с большими глазами. Короткая, почти мальчишеская стрижка удивительно подходила к её одежде. На вид я бы дал ей лет четырнадцать-пятнадцать, но в случае с сяньюнями можно легко ошибиться в меньшую сторону, особенно с женским полом. Часто сяньюньки выглядят младше своих лет. Анита покраснела почему-то, опустила взгляд. Господин Тянь не упустил случая пошутить:

– Анита, ты стала совсем взрослая - так мило смущаешься.

Девчонка пробомотала, краснея уже и ушами:

– Ах, дядюшка Фу...

Все рассмеялись, я вежливо улыбнулся. Господин Фу спросил у госпожи Веико:

– А что же Шана не приехала с вами?

Я был бы рад её увидеть тоже.

– Их класс уехал в ознакомительную поездку. Она вернётся только завтра.

– Подумать только, их уже отправляют в поездки с ночёвкой.

– Это лучше, чем везти их обратно ночью, по зимней дороге. К тому же они ночуют в детском лагере, где много воспитателей. Детям интересно.

– Всё равно жаль, что Шана не приехала.

Господин Тянь, госпожа Тянь и госпожа Мин сели на диван, Анита присела на одно из кресел, напротив меня. Я тоже сел. На краешек кресла. После неловкого молчания господин Тянь обратился ко мне:

– Владимир, расскажите нам о том, как... Как ушёл наш сын. Мы ничего не знаем об этом, не знаем где это произошло. Может быть вы знаете?

Я вздохнул и ответил:

– Да, знаю. Тот бой был последний для нас всех. И я был свидетелем смерти Пинга.. Я сейчас расскажу...

Я рассказал им всё. Как Пинг пришёл в мой экипаж, как мы воевали. Рассказал о последнем бое и о геройской смерти их сына. Никто не плакал, но тишина стояла такая, что уж лучше бы слушать рыдания. Я и ожидал их. Однако господин Тянь негромко сказал в тишине:

– Я горжусь своим сыном. Благодарим, Владимир, что рассказали нам о Пинге. Теперь мы знаем, что он до последнего мига оставался настоящим мужчиной и не опозорил фамилию Тянь малодушием.

Госпожа Тянь молча кивнула, блеснув мокрыми глазами. Господин Тянь помолчал и вдруг сказал:

– Владимир, погостите у нас пару-тройку дней. Вы теперь не чужие для нас.

– Благодарю, гос.. товарищ Тянь.

– Ну зачем же так церемонно? Зовите меня дядей Фу.

– Хорошо бы, дядя Фу, но не могу. Меня в Велесославле ждёт двоюродная сестра. Да и работа..

– Сестра?

– Дарина Юэн.

– Она сяньюнька?!

– Наполовину. Её отец, Зэн Юэн, был пограничником и погиб в самом начале войны.

– Вот как..

Пробормотал господин Тянь и замолчал. Зато оживилась госпожа Тянь:

– Володя, привозите Дарину к нам, в гости!

– Э.. Понимаете, она больна и я боюсь, как бы не случилось хуже.

– Больна?! Может быть нужна помощь?

– Нет. У неё болезнь скорее душевная.. Вобщем её родители умерли. На её глазах тяжело ранили девушку. А сама она попала в острог и там подвергалась надругательствам... Теперь она сторонится людей и ненавидит мужчин. Кроме меня.

– О, Небеса!

Ахнули Джия и Веики. Фу нахмурился.

– Простите, Владимир! Это всё моя женская любопытность, будь она неладна!

Взмолилась Джия. Я развёл руками, повисла неловкая тишина. Госпожа Тянь поднялась:

– Извините, я схожу проверить гостевую комнату.

Голос её звучал расстроено. На полпути из зала она обернулась, словно на что-то решившись:

– Я могу узнать на счет врача, если нужно.

– Не стоит, госпожа. Дарину уже обследовали.

– И что сказали?

– Сказали: "Пейте успокоительные и всё в руках Богов".

– Простите, Володя, а сколько Дарине?

– Недавно исполнилось четырнадцать.