Солнце над Бабатагом
Шрифт:
Климов, вздохнув, отвернулся, и Вихров увидел, или ему показалось, что трубач быстрым движением смахнул слезу со щеки.
— Что это — базар, а народа не видно, — заметил Климов, видимо желая переменить разговор.
— А сегодня не базарный день. Одни чайханы торгуют, — сказал Суржиков. — Смотрите-ка, товарищ командир, — продолжал он, приглядываясь.
На мершадинской дороге показалось десятка два запыленных всадников на разномастных лошадях. Они молча проехали мимо чайханы. За ними со скрипом потянулся груженый обоз. На повозках были видны
— Лопатин!!! — крикнул Вихров таким неистовым голосом, что Гайбулла выронил чайник из рук.
Боевые товарищи бросились друг другу в объятия. Они говорили что-то, перебивая один другого, и снова обнимались.
— А ну, дай я на тебя посмотрю. Ого, гляди какой стал! Как переменился!. Совсем другой человек! А вырос! Почти на целую голову выше меня. Хорош! Хорош! — весело повторял Вихров, оглядывая волевое, несколько широковатое в скулах, бритое лицо старого друга. — Да нет, постой, скажи — ты это или не ты?
— Да как будто я самый, — смеясь, отвечал Дмитрий Лопатин, — А что, не похож? Думаете, подменили меня?
— Да нет, физиономия вроде такая же, только гораздо серьезнее стал. А вот язык-то тебе подменили. Помнишь «конево дело» и «шибко» все говорил?
— Ну, это давно отошло в область преданий. Во-первых, мне за подобные словечки доставалось. У нас литературу преподавал бывший полковник Бырдин.
— Знаю. Черная борода.
— Вот-вот. Он и нашим взводом командовал. А во-вторых, чуть не так ступишь — замечание. Он, бывало, и в столовую придет, смотрит, кто как ест, как нож с вилкой держит. Тонкий человек.
Они не заметили, как исчез Климов. Трубач любил делать людям приятное, поэтому побежал за Маринкой.
— А вы-то, товарищ командир, как живете? — спросил Лопатин, глядя на Вихрова.
— Заступил на второй эскадрон.
— А Ладыгин?
— Назначен помощником командира полка. А Ильвачев еще весной уехал учиться.
— Знаю. Маринка писала… Где она?
Вихров понял — задерживать товарища было бы жестоко. Однако, ответив ему, что Маринка находится в полковом лазарете, он все же спросил, нет ли у него папирос.
— Сколько угодно, — Лопатин нагнулся и открыл чемодан. Сверху лежал какой-то металлический предмет странной формы.
— Что это? — поинтересовался Вихров.
— Снайперский прибор.
— Прости, в первый раз вижу.
— Ну, прибор такой, для меткой стрельбы. Я снайпер.
— Ну?! Вот это здорово! Вот это удача! — говорил Вихров, весь просияв. — Ты знаешь, как командир полка будет доволен! А ты не охотник?
— Был в окружной команде.
— Следовательно, охотился?
— Конечно. Мы под Псковом сколько
— На кабанов?
Лопатин засмеялся.
— Ну какие там кабаны. Волки… А кабанов бил, когда жил у дяди на Кубани… Ну, берите папиросы. Каких вам? Тут разные есть.
— Ого, какой ты богатый, — удивился Вихров. — Гляди, сколько папирос!
— А у вас что, с табаком плохо?
— У нас? — Вихров усмехнулся, — Одно время карманы курили.
— Как это? — не понял Лопатин.
— Карманы-то пропитались махоркой. Табаку не было. Вот мы их и курили. Ну, ладно, потом все расскажу. Бери чемодан. Провожу до лазарета. А потом пойдем вместе к командиру полка. Буду просить назначить, тебя моим помощником?
— А разве старше меня нет?
— Нет. Молодежь. Но хорошие ребята. Кстати, в эскадроне есть наш, донбассовский, Кондратенко… Он вчера уехал в Каттакурган. Ну, бери чемодан.
— Да, я все собираюсь спросить, как поживает мой старый товарищ? — спросил Лопатин.
— Харламов? А что ему сделается — солдату революции. Он старшина нашего эскадрона… Ну, ладно, идем!
Вихров расплатился с Гайбуллой, и они, разговаривая, пошли по дороге…
— Товарищ командир, у меня есть к вам частный, но очень серьезный вопрос. Разрешите? — спросил Лопатин.
— Конечно… Ну, говори, говори, — ободрил Вихров, еидя, что старый товарищ мнется, не решаясь спросить. «Как вырос человек! — думал он. — А выправка какая! Ну молодец!»
— Скажите мне, только прямо, как тут Маринка жила?
— А разве у тебя есть основания сомневаться в ней?
— Во-первых, сомнений у меня нет, — твердо сказал Лопатин, сдвинув светлые брови. — А во-вторых, сами понимаете, почти три года не виделись…
— Вот что я тебе скажу… Да, постой. Ты мне веришь?.. Ну вот. Маринка чудная, редкая девушка. Я за нее ручаюсь. Понятно? Верно, за ней пробовал приволочиться Белый.
— А, смазливый! Его у Врангеля взяли вместе с оркестром.
— Он утверждает, что сам перешел.
— Когда другого выхода не было. Ну и что же?
— Его основательно проучили. Да, хорошо проучили. В общем, он теперь за версту обходит Маринку. Неделю обвязанный ходил.
— Побили, значит? А кто?
— Право, не знаю… Так ты что же, всю дорогу с обозом ехал? — спросил Вихров.
— С обозом только один переход. А до самого Мершадэ с дивизионом Туркестанского полка. Малиновые бескозырки, серые кони. Командир у них хороший. Товарищ Куц.
— Куц? Знаю. Он в прошлом году командовал мусульманским отрядом в Западной Бухаре.
— Вот я с ними и доехал. Они проводили обоз через Байсунское ущелье, а потом свернули в горы. Говорили, какие-то базы ищут басмаческие.
— Митя, смотри, — сказал Вихров.
Навстречу им, широко раскинув руки, казалось, не бежала, а летела Маринка.
— Так ты приходи в штаб. Я буду ждать! — крикнул Вихров вслед заспешившему другу.
У мостика через арык он оглянулся.
Маринка и Лопатин, обнявшись, замерли посредине дороги.