Солнце встает над селом Дзауга

Битаров Вадим

– Домой…- еле слышно выдохнула она.

Тимур нежно погладил ее по щеке.

– А разве ты не хочешь остаться со мной?

Она молчала, совершенно измученная.

– Поехали со мной,- терпеливо повторил Тимур. Девчонка закрыла глаза.

– Мне надо домой… Меня мама ждет…

– Твоя мама - тварь! Она не заботится о тебе. А

я позабочусь о тебе. Я не дам тебя никому в обиду. Я буду любить тебя крепко-крепко, хочешь?

Она молчала.

Тимур ясно улыбнулся и посмотрел на своих друзей: на одного, потом на другого. Атар нервно жевал дымящуюся сигарету. Его смуглое, жесткое лицо, жуткое и по-своему красивое какой-то дикой, звериной красотой, подергивалось от напряжения.

Аполлон скинул куртку, обнаружив выдающиеся бицепсы, и завалил девчонку на сидение. Атар стиснул зубы и перекусил бычок. Белки его черных, как угли глаз ярко и влажно горели на темном лице. Кровь с грохотом пульсировала в голове от вида скотских действий его лучшего друга. Девчонка вопила от боли, делая жалкие попытки сопротивления. На лице Атара зазмеилась умиленная улыбка.

– Ну, ты и монстр, Аполлон! Никогда не перестану тебе удивляться, - он сипло рассмеялся и откинулся на спинку сидения, наслаждаясь зрелищем.

Она вскоре перестала кричать, и лишь жалобно и безумно трогательно попискивала. Наконец Тимур поднялся, застегнул джинсы, раскурил очередной косяк и зашатался к передним сидениям.

Там царила тоска: Алан тупо крутил приемник, Хачик вел машину.

– Уоу, молодой, тебя что, из-под плана плющит?

Алан медленно повернул голову, покосился на Тимура опухшими бордовыми глазами.

– Ты. Где ты его взял? Я с ума схожу.

Тимур расхохотался и хлопнул его по плечу.

– Иди-ка, говнюк, разомни кости. Давай, давай. Еще вся ночь впереди.

Алан пролез между двух сидений и направился в конец машины.

– Только в очередь стань, долбень,- он со смехом отпустил ему легкий подсрачник и устроился на его место.

Знакомая дорога, окрашенная желтым светом фар, стелилась перед ними, резво ныряя под колеса, Небо нависало, вязкое и рыхлое, зеленоватый месяц лил на землю жиденький свет. Тимур прикрыл глаза, чувствуя, как все тело наполняется небывалой, сказочной легкостью. Вокруг была бескрайняя пустота, вечный мрак и драгоценная безусловная свобода. Их машина стрелой летела туда, в самое сердце черноты, рассекая расстояние и время. Это было похоже на блестящее, пронзительное счастье. Наверное, что-то подобное чувствует птица, паря в ослепительных просторах.

Он приподнял тяжелые оползающие веки и, щурясь от дыма, глянул на Хачика. Тот, как всегда, невозмутимый

и серьезный, держал руль и спокойно глядел на дорогу. Чем этот засранец отличался от остальных - это тем, что мог всосать, вдуть, внюхать и влить в себя что угодно в любых количествах, и выглядеть при этом трезвым, как стекло.

– Слышь, армян…- запинаясь заговорил Тимур, - вас тут что, обоих пробило на тупняки?

– А тебя на что пробило? На педофилию?

Тимур прыснул, и долго, глупо хохотал.

– Ну-ка, дунь,- он протянул ему косяк, давясь огрызками смеха,- а то меня выводит твоя сложная рожа.

– Не хочу. Мне нормально.

Тимур ошеломленно застыл, насупился на несколько секунд, обдумывая его ответ, затем медленно поднял свирепое лицо.

– Что? Я не понял. Ты сказал «не хочу»? Мать вашу, мне говорят это уже второй раз за полчаса! Сегодня что, не мой день, что ли? Это что, благодарность за мои старания? Ах, вашу мать!!!

– О, Господи! Братан, не бредь, прошу тебя.

– Он не хочет! Великий нехочуха, бля!- он повысил голос,- А чего ты хочешь? Иди, трахни эту дуру. Или будешь выделываться, я сейчас тебя тут огуляю. Чисто по- братски.

– Успокойся, Тимур. Приди в себя,- он посмотрел на него все так же спокойно.- У меня свое мнение насчет этой девки. Тебе нравится свинячить - свинячь! Но меня такие развлечения не вставляют.

– Ах ты, чистюля сраная…

– Перестань. Я понимаю, что ты сегодня нанюхался, нашабился и нажрался, как собака. Но, пожалуйста, контролируй себя.

– Я контролирую!!!
– Тимур с остервенением заехал своим натренированным кулаком по магнитоле, которая тут же стихла.- Если бы я не контролировал, то это было бы твое ебало.

Вадик бросил руль и развернулся к нему.

– Слушай, брат, ты знаешь, как я тебя уважаю. Ты отдыхаешь так, как считаешь нужным, и я никогда тебе ничего не говорю. Если я чего-то не поддерживаю, то это не в обиду. Просто оставь вот эти свои дурацкие заебы. Я сам за себя решу, кого мне, как и когда…

Тимур буравил его своим убийственным, разъедающим взглядом. Никто не мог смотреть ему в глаза. А этот тип не велся. Смотрел.

Они уставились друг на друга, как два удава. Завязалась самая настоящая схватка.

Почувствовав, как машину заносит, Тимур, наконец, отвел глаза и увидел надвигающийся столб.

– Бляяя!!! Черт бы тебя драл, идиот!
– завопил он, бросился на руль, судорожно завертел его влево. Он кое- как выровнял машину и тут же со вздохом облегчения сполз вниз.