Солнце встает над селом Дзауга

Битаров Вадим

– И как долго длился этот ваш «уик-энд»?

– Примерно, с девяти до пяти часов утра.

– И вы все это время ездили на машине?

– Нет, разумеется. Около двенадцати мы заехали на проспект Коста, где договорились встретиться с Ингой, а потом все вместе поехали в сауну.

– И чем вы там занимались?

– Чем мы занимались? – Тимур стыдливо улыбнулся и кашлянул. Боже, как мастерски он умел изображать это милое смущение! – Ну… Мы выпили… Расслабились…

–

Вы были в нетрезвом состоянии?

– Скажем так, слегка под кайфом.

– Вы употребляли еще и наркотики?

– Я этого не говорил.

– Хорошо, вы были в состоянии контролировать свои действия?

– Да, вполне, - Тимур сцепил пальцы рук, спокойно глядя на обвинителя.

– Значит, вас было пятеро парней и всего две девушки, так?

– Так.

– Какой характер носили ваши действия?

– Какой? – Тимур еле подавил смешок – Очень даже симпатичный характер.

– Конкретнее.

– Конкретнее, мы совершили гетеросексуальный половой акт. Вам подробно описать эту процедуру?

– Девушки оказывали вам сопротивление?

Тимур с улыбкой посмотрел на Ингу.

– Да нет, зачем же? Мне кажется, их в нас все устраивало.

– Значит, все было так замечательно, и тут Инга подает на вас в суд. Как вы это объясняете?

– У нас возникли некоторые разногласия уже после всего этого.

– Что за разногласия?

– Из-за денег. Инга сказала, что ей нужны деньги, и что она их получит от меня. В принципе, я был бы не против, если бы она сделала это в несколько другой форме.

– А в какой форме она это сделала?

– Ну, это выглядело вроде как угроза. Мне что-то не совсем эти вещи понравились. Нам было очень неплохо вместе, а тут она стала говорить, что подаст в суд на меня и на пацанов, обвинит нас в изнасиловании, и естественно, поставит крест на моей карьере юриста.

– При вашем разговоре были свидетели?

– Нет, мы говорили наедине.

– Вы ей отказали?

– Да, как видите.

Тимур пожал плечами. Все-таки его обаяние казалось каким-то сверхъестественным: было заметно, что половина зала с потрохами купилась на эти штучки.

– Тимур Габараев, вы признаете себя виновным в этом преступлении?

Он снова обратил свой открытый взгляд на Ингу, выдерживая театральную паузу. Их глаза встретились. По его губам неуловимо скакнула улыбка. Они пялились друг другу в глаза, казалось, целую вечность, и все, обмирая, ждали его ответа. Не хватало только барабанной дроби. Даже воздух в зале, как будто, стал влажным от волнения.

– Нет, - наконец отрезал Тимур, – Я невиновен, - он прямо и дерзко смотрел ей в лицо, и во взгляде его не было ни дрожи, ни тени, – Бутаева

Инга пошла на связь со мной по своей воле. Так же, как и с моими друзьями.

– Благодарю, - обвинитель отправился на место с видом человека, исполнившего свой долг в безнадежном деле.

К Тимуру подскочил Баллаев.

– Ты молодец, - он бодро затряс его руку – Ты…

– Сейчас, - перебил его Габарай, - вызовите Азамата. Чтобы не маячил, пусть скорее уйдет со сцены. Потом… - он обвел взглядом пацанов, - потом – Вадика. Он толковый тип, сам знаешь. Кокоева оставишь на закусь. Пусть его последним допрашивают. Он тут всех заболтает и очарует, я ему в этом смысле и в подметки не гожусь.

– Уверен? Он, по-моему, сам не свой от страха.

Кокой, почувствовав на себе взгляды, повернул в их сторону мертвенно-бледное лицо. Тимур не сдержал улыбки.

– Уверен. В нем я уверен даже больше, чем в себе.

Все вышло лучше, чем они могли предположить. Гиббон благополучно давал заученные ответы на заученные вопросы. После него вышел Вадик в своем правильном сером костюме, аккуратный, уравновешенный, благоразумный – воплощенный положительный герой, ожившая добродетель! Тимур буквально заслушался его показаниями. Все-таки, это был человек с незаурядными мозгами.

Но больше всего всех поразил Атар. Варвар явно был в ударе. Никто и не подозревал о таких выдающихся ораторских способностях, а тем более о том, что он умеет произносить подряд столько слов, не вставляя между ними ни одного ругательства.

– Ты только послушай, как красиво наш Варвар поет, - усмехнулся Габарай, пихая Хачика локтем.

– Да он готов хоть стихами, Шекспировским стилем заморосить, лишь бы отмазаться.

По мере того, как Атаровская речь подходила к концу, пацаны расслабились, откинулись на спинки стульев, стали подшучивать и хихикать. Только Алан по-прежнему сидел, стиснув зубы, бледный, напряженный.

– Кокой, ты что, мандражишь? Я в шоке!

Алан молчал, угрюмо таращась в пустоту.

– Успокойся. Все прекрасно.

– Ничего прекрасного в этом нет.

– Считай, что все уже кончено. Если бы было с собой шампанское, можно было бы открыть прямо здесь, отпраздновать нашу победу.

Алан отрешенно покачал головой, словно и не слышал его.

– Сесть на столько лет… Господи, помилуй! Я даже мать не успею похоронить.

Тимур прыснул.

– Ты что, сдурел?! Очнись и посмотри туда, - он кивнул в сторону судьи, - Они же там все без ума от нас.

Алан отвернулся, промолчав.

К тому времени, когда Кокоя вызвали, к нему, вроде, вернулось спокойствие и нормальный цвет лица. Тимур подбадривающее легко толкнул его кулаком под столом.

– Давай, Кокой. Иди, сделай контрольный выстрел.

Алан с безразличием протиснулся мимо него и вышел.