Солнцеворот желаний
Шрифт:
Насколько этот мир утопал в сочных красках под светом розовой и жёлтой звёзд, настолько же блёкло выглядело существо, потягивающее янтарную жидкость через узкую трубочку. Между его пальцев проступили тонкие перепонки, а за спиной, отходя от локтей до рёбер проявились тончайшие до прозрачности крылья, своим видом напоминавшие крылья у белки-летяги или же летучей мыши. Из-под туники выполз длинный с кисточкой на конце хвост, которым вечный подхватил со стола прозрачный шарик и отправил в рот, хрустнув им так, будто это стекло.
— Вы мне поможете? — спросил Никлос, усаживаясь напротив.
Вглядываясь
— Ты именно тот, кто ему нужен. А значит остальные уже не нужны, — с лёгкой грустью протянул бог, закрывая веки, но продолжая видеть сквозь них мужчину. — Время съело нас заживо. Как и грёза. Исполнение мечты. Ведь ты успел вкусить отравленный плод? Веришь ли ты в окружающую реальность или же разум тонет в сомнениях перед грядущим? Впрочем, это лишено смысла, — отбросил размышления Ола. — Я бы ни за что не стал помогать тебе, но ты пришёл от отца. А значит я не могу отказать, ведь тогда его гнев падёт на мою обитель. Мне бы этого не хотелось.
— Обитель? Вы называете это место домом?! — ужаснулся Никлос.
Он почувствовал лёгкую вибрацию под ногами, и заметил, как в молочном отражении чашки пошли круги, расплёскивая жидкость. Через секунду всё прекратилось, и Ола спокойно допил напиток с молочно-фруктовым ароматом, наслаждаясь звуками колокольчиков, подвешенных к сетчатой крыше.
— Не умеешь адаптироваться к предложенным обстоятельствам? Значит тебе не место среди нас, — с прохладой в голосе ответил бог, ставя чашку на поднос и подхватывая из блюдца очередной деликатес. — Будь исключительным. В этом ключ к выживанию в любом мире.
— Как вы можете знать, кто я? Или чем занимается Ктуул? Что происходит в реальном мире, будучи заключённым в бездне грёз?..
Вновь затрясся под ногами пол и Ник поднялся с диванчика, подходя к краю беседки и заглядывая за него. Под белыми облаками явно происходило нечто нехорошее, раз птицы выныривали из них с противным клёкотом, пикируя друг на другу в панической спешке. Однако Ола оставался невозмутимым. Он продолжал наслаждаться десертом, игнорируя происходящее.
— А как Ктуул нашёл выход из клетки? — ответил Ола, стирая с щеки радужную пыль и задумчиво разглядывая её. — Тысячелетие — долгий срок для любой сделки. А эта была придумана юницей. Умной, но не знающей, что такое вечность. Мы воспринимаем время иначе.
Старый бог погрузился в себя, застыв в неподвижности, пока Ник пытался разглядеть, что именно творится внизу. Наконец, он увидел, как облака теряют белоснежность, принимая в себя столбы чёрного дыма и пепла, местами окрашиваясь в красно-рыжий цвет. Он почувствовал запах огня и гари и ощутил, как раз за разом по возрастающей амплитуде содрогается земля.
— Падение Парриума, — подтвердил Ола. — Мой мир исчез в огненных кольцах, созданных моей рукой.
Ник в ужасе обернулся, а затем встал перед расслабленным вечным, который равнодушно глядел перед собой, удерживая в руках пустую чашку, пока дрожали камни
— Иногда жалею, что выбрал вечность в обмен на судьбу целого мира. Парриум был красив, хоть его и населяли мои жуткие сородичи. Здесь обитали прекрасные спящие птицы и рыбы с радужными ртами. Не было тьмы, только лазурные и бирюзовые сумерки с примесью фиалок и серебра, — в голосе вечного мелькнуло сожаление об утраченном. — Однако прошлое сгорело, остались огоньки на дне зрачков и радужная пыль на щеках как память об ушедшем.
Он странно поднялся, будто переместился в воздухе и оказался рядом с перилами, наклонившись вперёд и наблюдая, как сгорает его родной мир. Теперь вокруг них вздымались огненные пики, полные раскалённой лавы, частицы которой касались тонкой крыши беседки, медленно накренившейся набок, теряющей высоту.
— Я много раз делал иной выбор, но мир всё равно сгорал, ведь так было нужно иному вечному, — с равнодушием, под которым пряталась неутихающая горечь, пробормотал Ола, протягивая руку Никлосу. — Нам пора. Грёза скоро кончится.
Вернувшись в пустыню, они постояли молча, думая о своём. Ник правильно додумал слова старого бога. Ктуул желал уничтожить Парриум. И он сделал бы это с Олой или без него.
— Что теперь?
Ола, вновь ставший более похожим на человека, равнодушно пожал плечами.
— Мы можем отправиться в иную грёзу. Хочешь, посмотрим на твои сны?..
Ник, начиная терять терпение, гневно воскликнул:
— Ты же знаешь, зачем я пришёл! Помоги и назови цену помощи. Я не уйду без этого.
Его гнев отразился в окружающем мире, на секунду окрасив его в красный цвет, похожий на рубины, сверкающие тусклыми, закатными красками. А от его крика где-то вдалеке пали невидимые скалы, донеся до них остаточный ветер, пахнущий горькой пряностью.
Ола сковырнул песок, а после зачерпнул горсть, пропуская его сквозь пальцы и наблюдая за падением.
— За тысячелетия заточения забываешь о нетерпеливости жизни. Забавно, не правда ли? Ты стоишь в шаге от бессмертия, но ведёшь себя как букашка, которой отведён лишь миг. Ктуул научит тебя терпению точно так же, как и ты поможешь ему вспоминать о страстях жизни. Запомни — он нуждается в тебе не меньше, чем ты в нём.
— Не он мне нужен, — процедил мужчина, заслужив внимательный взгляд Олы.
Существо подошло к нему, оказавшись ниже ростом, хотя со стороны из-за вытянутости конечностей казался выше. Встав рядом, оно уставилось на него своими непроглядными глазами и Ник прочёл в них интерес.
— Тебе придётся научиться врать, молодой Клос, — загадочно прошептал вечный, водя рукой рядом с щекой неподвижного Никлоса. — Ктуул — наш отец. Он — центр мироздания. Любое покушение на исключительность — смертный приговор. Твоей возлюбленной лучше оставаться на дне покоя, чем встать между тобой и Ктуулом. Отпусти её, дай воде смыть с неё прошлое. Пусть сила, что так нужна Ктуулу, перейдёт к кому-нибудь другому.
— Чем существование в облике шелки лучше смерти? — хрипло возразил Ник, вновь заводясь. — Зачем ты создал их? Зачем обрёк на ненависть к мужчинам?