Солнечная лотерея (сборник)
Шрифт:
Открылась дверь, и вошла его секретарша Дорис.
– Доброе утро, – жизнерадостно заговорила она. – Фред Ладди просит, чтобы вы дали ему рекомендательное письмо. Мы сделали расчет. Деньги за две недели плюс то, что оставались ему должны. – Она села напротив Аллана, держа наготове блокнот и карандаш. – Вы не хотите продиктовать письмо?
– Трудно сказать. – Он, конечно, хотел, потому что Ладди нравился ему, и Аллан надеялся, что тот найдет мало–мальски приличную работу. Но в то же время ему показалось, что нелепо давать рекомендацию человеку, которого он уволил за нечестность
Дорис встала.
– Скажу ему, что вы очень заняты. Что придется немного подождать.
Аллан почувствовал облегчение и отпустил ее с этой отговоркой. Похоже, сейчас он был не в состоянии принять решение по какому–либо вопросу. Все проблемы, и мелкие, и крупные, витали где–то на высоте Олимпа, разве их заставишь спуститься на грешную землю.
По крайней мере, полиция его не выследила. Он испытывал почти полную уверенность в том, что недомерок, собирающий информацию для миссис Бирмингэм, не располагает данными о происшествии в Парке. Завтра в девять утра он будет знать это точно. Однако Аллан не особенно тревожился. Мысль о том, что полиция вломится к нему в дом, арестует и вышлет его, абсурдна. Подлинную озабоченность вызывали у него лишь работа и он сам.
Он сказал девушке, что нуждается в помощи, и это правда. Не потому, что выставил статую на посмешище, а потому, что сам не знает, зачем так поступил. Странно, что мозг у него работает автономно, не сообщая владельцу ни о целях своих действий, ни о побуждениях. Впрочем, мозг – это орган тела, такой же, как селезенка, почки или член. Каждый из них занимается своим делом. Почему бы и мозгу не работать так же? Если рассуждать подобным образом, ничего странного тут нет.
И все–таки он должен разобраться в том, что происходит.
Он достал бумажник и вытащил оттуда кусочек бумаги. На нем были всего три слова, написанные женским почерком.
Санаторий, Гретхен Мальпарто
Значит, девушку зовут Гретхен. И Аллан не ошибся в своих предположениях, она действительно бродила в Парке среди ночи, действуя в интересах Психиатрического санатория, что запрещено законом.
Рука санатория, последнего прибежища для дезертиров и неудачников, легла на плечо Аллана.
Он почувствовал слабость. Болезненная неуверенность овладела им, его вдруг словно залихорадило – ощущение слабого притока какой–то липкой энергии, от которой никак не отделаться.
– Мистер Перселл, – донесся до него голос Дорис – дверь оставалась открытой. – Пришел ответ на ваш звонок. Телефон записывает сообщение.
– О’кей, Дорис, – откликнулся Аллан; с усилием отмахнувшись от раздумий, он потянулся и щелкнул кнопкой на телефоне.
Магнитофонная лента послушно перемоталась назад и, переключившись на воспроизведение, принялась изрыгать записанное сообщение.
– Десять ноль пять. Щелк. Зиииииииииииии! Мистер Перселл. – Потом зазвучал любезный невозмутимый женский голос. Аллан узнал его, и на душе у него стало еще тяжелее. – Говорит Сью Фрост, вы звонили мне сегодня утром, некоторое время назад. Мистер Перселл, мне очень жаль, что меня не было на месте, когда вы позвонили. – Пауза. –
Механизм переключился на следующий тридцатисекундный отрезок.
– Десять ноль шесть. Щелк. Зиииииииииииии! Продолжение. – Миссис Фрост прокашлялась. – Нам кажется, что неделя – довольно долгий срок, если принять во внимание непростое положение дел в Телеинформационе. Обязанности директора не выполняет никто, ведь, как вам известно, мистер Мэвис уже покинул этот пост. Мы не уверены, стоит ли нам просить его подождать и не уходить в отставку, однако, быть может, так нам и придется поступить. Мы предлагаем вам принять решение не позднее субботы. Поймите, пожалуйста: мы сочувственно относимся к вашим обстоятельствам и не хотим вас торопить. Но Телеинформацион – это жизненно важная организация, поэтому интересы общества требуют, чтобы вы дали ответ как можно скорее. Итак, я буду ждать от вас известий.
Механизм щелкнул. Оставшаяся часть пленки была чиста.
По тону миссис Фрост Аллан догадался, что она обратилась к нему с официальным заявлением, отражающим точку зрения Комитета. Он без труда представил себе, как будут прослушивать эту пленку в ходе расследования. Запись для протокола, да еще со страховкой. «Четыре и пять десятых дня», – подумал он. Четыре и пять десятых дня, чтобы решить, кто он такой и кем ему надлежит быть.
Он снял трубку и начал было набирать номер, но потом передумал. Звонить из агентства чересчур рискованно. Он вышел из кабинета.
– Опять уходите, мистер Перселл? – спросила Дорис, сидевшая за своим столом.
– Я скоро вернусь. Надо зайти в военторг насчет припасов. – Он похлопал себя по карману пальто. – Дженет попросила меня кое–что забрать.
Аллан вышел из Моджентлок–билдинга и тут же забрался в телефонную будку. Безучастно глядя в одну точку, он набрал номер.
– Психиатрический санаторий, – послышался в трубке казенный, но дружелюбный голос.
– Скажите, здесь нет Гретхен Мальпарто?
Возникла пауза.
– Мисс Мальпарто временно покинула санаторий. Может, вы поговорите с доктором Мальпарто?
Ощущая неясное раздражение, Аллан спросил:
– С ее мужем?
– Доктор Мальпарто – брат мисс Мальпарто. Будьте любезны, представьтесь, пожалуйста.
– Я хотел бы записаться на прием, – сказал Аллан. – У меня осложнения на работе.
– Да, сэр. – Шуршание бумаг. – Ваше имя, сэр?
Он замялся, но тут же нашелся:
– Я приду под именем Коутс.
– Хорошо, мистер Коутс. – Дальнейших вопросов на этот счет не последовало. – Завтра в девять утра вас устроит?
Он уже было согласился, но тут вспомнил о секционном собрании.
– Запишите меня лучше на четверг.
– Четверг, девять часов, – живо откликнулась девушка. – Доктор Мальпарто. Большое спасибо, что позвонили.
Аллан вернулся в агентство, чувствуя себя немного получше.