Солнечная лотерея (сборник)
Шрифт:
– Сколько с нами людей? – требовательно спросил Тиллингфорд.
– Тридцать, – отчеканили ему.
– Надо пустить осветительную ракету, – не особо уверенно заметил другой боец. – Слишком темно: мы можем прозевать, когда они полезут.
Джек протолкался к Тиллингфорду:
– Неужели все это серьезно? Вы в самом деле полагаете…
Договорить он не успел, так как в кучу железного лома, бывшего когда–то шикарным «кадиллаком», тяжело ухнул кирпич. В темноте стала заметна
– О!.. – выдохнул Джек. – Теперь вижу! Он все понял.
– Боже мой. – Голос Марши дрожал. – Неужели мы это переживем?
– Может, и не переживем, – ответил Гамильтон.
В воздухе просвистел еще один кирпич. Марша присела от страха, потом бросилась к мужу.
– Чуть в меня не попали! Джек, мы в гуще какой–то потасовки, они собираются перебить друг друга!
– Жаль, что не попали, – тихо процедила Эдит Притчет. – Тогда б мы освободились от этого кошмара.
Потрясенная Марша вскрикнула. Оглядевшись вокруг в поисках поддержки, она увидела жесткие, отчужденные лица – неестественно бледные, будто припорошенные мелом. Бесчувственные маски в ломком, неверном свете зажженного факела.
– Вы все–таки поверили!.. Думаете, что я – коммунистка!
Тиллингфорд резко обернулся. Его мерзкая рожа сделалась еще более уродливой, исказившись до неузнаваемости от приступа истерического гнева.
– Точно!.. Я и забыл! Вы же все выезжали на партийную сходку.
Джек до боли стиснул кулаки и хотел было выдать кабану–доктору лихую тираду отборных ругательств, но потом вдруг передумал и лишь закрыл на мгновение глаза, отдаваясь во власть охватившей все тело апатии. Наплевать на все! Какая разница, что он сейчас скажет свихнувшемуся толстяку? Может, в этом мире они на самом деле ездили на шабаш коммуняк. Горланили идиотские гимны, плясали с прискочкой, толкали лозунги и речи, собирали подписи.
– Ну что ж, – мягко заметил он жене. – Дорога у нас получилась длинная. Протащились через три мира, чтоб угодить вот в этот.
– Что ты имеешь в виду? – пролепетала Марша.
– Жаль, что ты не призналась мне раньше.
Глаза ее вспыхнули, как два маленьких окошечка в охваченном пожаром доме.
– Ты тоже мне не веришь?
Мелькнула в темноте тонкая белая рука… щеку обжег не сильный, но хлесткий удар… заплясали разноцветные искры и рассыпались колючим фейерверком.
Припечатав ладонью Джека, Марша безвольно обмякла, выплеснув в одном порыве всю горечь и обиду.
– Это неправда, – произнесла она жалким голоском.
Гамильтон потер горящую щеку:
– И все–таки интересно… Помнится, мы говорили, что необходимо исследовать
Ровным голосом Сильвестр заявил:
– Надо убить ее и спокойно отправиться домой.
– Обратно в наш собственный мир! – добавил Макфиф.
– Не приближайтесь к ней! – прорычал Гамильтон. – Не прикасайтесь к моей жене!
Вокруг Марши и Джека образовалось плотное кольцо горящих ненавистью глаз, искаженных безумием лиц.
Никто не двигался; шесть фигур напряженно застыли, выжидая. Джек буквально кожей ощутил ледяные иглы чужой злобы. Затем Лоуз дернул плечом, как бы отгоняя морок, повернулся и медленно побрел прочь.
– Хватит! – бросил он через плечо. – Пускай Джек сам разбирается. Это его проблемы.
Марша задыхалась, будто кто–то невидимый сдавил ей горло.
– Это ужасно… Я не понимаю… – Она в отчаянии затрясла головой. – Просто абсурд какой–то!
В опасной близости шлепнулось еще несколько увесистых булыжников. Оттуда, где мелькали смутные тени нападающих, неслось неразборчивое подвывание. Звуки имели свой определенный ритм и вскоре переросли в громкое скандирование. Тиллингфорд болезненно сморщился, словно в рот ему угодила особенная мерзость.
– Слыхал? – окликнул он Джека. – Вот они – прячутся в потемках…
Он с отвращением плюнул:
– Зверье!
– Доктор! – возопил Гамильтон. – Неужели вы верите во всю эту муть? Вспомните, наконец, кто вы на самом деле!
Даже не глянув в его сторону, Тиллингфорд промычал:
– Убирайся к своим краснопузым дружкам.
– Прекратите валять дурака! Ведь это только иллюзия, не более.
– Ты – коммуняка, – утробным голосом ответствовал Тиллингфорд. – И жена твоя тоже. Вы – отбросы человечества. Тебе нет места на моем предприятии и вообще в приличном обществе. Проваливай! – Помолчав, он добавил: – Ступай на ваш бесовский праздник.
– Вы будете драться с ними?
– Естественно.
– И убивать?..
– Если не мы их, – пояснил Тиллингфорд с непробиваемой логикой, – то они нас. Не моя вина, что именно так все обстоит.
– Этот бред долго продлится, – хмуро проговорил Лоуз. – Они всего лишь манекены в дешевом театрике. Грубая пародия на жизнь в Америке. Слишком явно просвечивает сквозь нее подлинный мир…
Последние слова Лоуза утонули в шуме разразившейся перестрелки. Палили беспорядочно и суматошно, так что понять, откуда несутся пули, было трудно. Джек приметил, как на крыше одного из соседних домов какие–то личности торопливо устанавливают пулемет.