Солнечное знамя
Шрифт:
Постепенно все разобрали робы, в том числе и Алиона.
Все, кроме Зая.
— Зай, подними и надень, — тихо произнесла девушка.
Юноша послушно начал выполнять команду.
«Будет ли он так же покорно выполнять любую команду или только ее, Алионины? И что сделают с Заем эльфы, если он не станет выполнять их команды, а Алионы не окажется рядом, чтобы ее повторить?»
Эльф осмотрел своих подопечных, покивал, затем тычками меча расставил их вдоль стены и щелкнул пальцами. Тот же заключенный с желтой повязкой подтащил небольшой столик, плетеное
Конвоир разложил на столике несколько журналов, жезл, похожий на «бич», но более тонкий и с изумрудно-зеленым набалдашником, чернильные стебли, которые заменяли эльфам и ручки и карандаши и кисти…
— Нар Доррис! Пада ан нин!
Один из заключенных медленно шагнул вперед.
— Пада ан нин!
Эльф жестом приказал подошедшему закатать правый рукав. Дотронулся до обнаженного предплечья жезлом — вспышка, вскрик неожиданной боли, взмах руки, мол, иди на место.
— Ала Карина! Пада ан нин!
Рукав, вспышка, взмах рукой.
Следующий.
Рукав, вспышка, взмах рукой…
Следующий…
Алиона была тринадцатой. Зай — двенадцатым.
— Мар Тарин! Пада ан нин!
— Зай, подойди к нему и закатай правый рукав, — успела шепнуть Алиона.
Рукав, вспышка, взмах рукой…
Зай остался стоять.
— Сад! — недовольно-удивленно поднял голову от бумаг эльф.
Зай спокойно стоял.
— Сад!
— Зай, иди сюда, — сказала Алиона, осознавшая, что командам посторонних Зай подчиняться не собирается, а о том, что он должен вернуться в строй она забыла сказать.
Эльф, уже начавший было приподниматься, недоуменно посмотрел в спину неторопливо отходящего в строй «бунтаря», потом прищурился, глядя на Алиону. Опять вернулся к бумагам.
— Эла Салис! Пада ан ним!
«Меня».
Алиона подходила к столу, уже закатывая рукав. Короткое прикосновение жезла, ожидаемая вспышка боли, гораздо более мягкой, чем от «бича».
Вдоль предплечья протянулась изумрудная вязь рун.
Заклеймена.
***
За дверями, в которые их втолкнули после окончания процедуры клеймения, находилось огромное помещение, похожее на разросшуюся до неприличия казарму: зал с купольным сводом, уставленный сотнями кроватей. Некоторые были заняты, некоторые — нет, но на них, кажется лежали чьи-то вещи.
Желтоповязочный заключенный, тот, что раздавал одежду и подносил эльфу стол, вошел следом:
— Это место, где вы теперь будете жить — склад номер семнадцать. Я — ваш мелтир, то есть главный по складу. Ко мне обращаться — господин мелтир. У вас три задачи: слушать команды, выполнять команды и быстро выполнять команды. Первая команда — занять свободное ложе. Ложе на котором находятся вещи, свободным не является. Выполнять.
Все это было произнесено безразличным тусклым голосом до предела уставшего человека.
— Зай, за мной.
Алиона быстро зашагала по проходу. Не потому, что решила стать вдруг покорной заключенной. Ей нужно
А им обоим не стоит выделяться до того момента, пока они отсюда не выберутся.
Или не умрут.
Но в любом случае — вместе.
Ага, вот и две кровати без вещей по соседству. Рядом сними лежит, отвернувшись спиной человек в золотисто-белой робе.
— Свободно?
— Да, — новый сосед повернулся лицом.
Алиона вздрогнула и схватила за руку Зая.
Во-первых, сосед неожиданно оказался не человеком.
Эльфом.
А во-вторых — у него были выколоты глаза.
Глава 37
— Наш королёк был без штанов,
Взрывом сорвало белый покров.
Тонкие ноги и голый зад,
Наш королек тому был не рад.
Алиона перевела дыхание и приналегла снова на стальную рукоятку, отполированную до блеска ладонями десятков, если не сотен заключенных.
В старом советском учебнике, по чтению, кажется, она видела такую картинку: мальчик, лет двенадцати, в старой даже на вид крестьянской рубахе с натугой вращает огромное колесо, изо всех сил налегая грудью на рукоятку. Иллюстрация к рассказу о бедном мальчике, на которого пришли посмотреть богатые господские дети. Пришли, посмотрели, пожалели — и ушли. А мальчик остался.
Точно такое же колесо сейчас крутила Алиона. Огромное, тяжеленное, массивное, постоянно притормаживающее, так, чтобы нельзя было раскрутить его, а потом воспользоваться инерцией и прохлаждаться. Нет, будь добра крутить постоянно, часами, до тех пор, пока не скажут: «Можно прекратить».
Тяжелая, выматывающая работа. И бессмысленная.
Колесо не имело приводов, его вращение никуда не передавалось. Оно просто крутилось. И всё.
За те несколько недель, что Алиона провела в Зеленой Роще, она поняла, что ее девизом могли бы служить два слова — «Мучительность и бессмысленность».
Она так и не смогла понять ни смысла их нахождения здесь, ни смысла выполняемых ими действий, ни смысла того, что с ними делают.
Нет, иногда в окружающем удушливом абсурде проблескивали искорки смысла. Когда заключенных, например, выгоняли подметать полы, чистить загоны драконов или собачьи вольеры, вывозить трупы, принимать участие в экспериментах. В этом был хоть какой-то прок. В остальном же…
Все заключенные склада семнадцать (при том, что этих складов-бараков было всего-то девять) делились на десятки. Каждое утро господин мелтир назначал десятку «работу». Работу в кавычках, потому что назвать эти действия работой было невозможно.
Вращать колесо. Вращение которого никуда не передается.
Носитьмешки. Сначала справа налево, а потом — слева направо. И так целый день.
Разбивать камни. Кувалдами. В пыль. А пыль потом засыпать в мешки и носить. Справа налево и слева направо.