Солнечное знамя

Костин Константин Александрович

— На кракене, — махнул рукой Крэг.

Кракен?! Это же такая огромная тварь со щупальцами, которая плавает в морях-океанах и топит корабли, нет? «Кракен» и «полет» совмещались в ее голове примерно так же, как «веган» и «шашлык».

— Ну что? — поднялись «санитары».

— Парня погрузили?

— Уже на месте.

— Ну, тогда взлетаем.

Один из «санитаров» заглянул в дверь, открывшуюся сбоку белого строения и крикнул внутрь:

— Запускайте кракена!

«Да где этот ваш кра…?!» — хотел было выкрикнуть Алиона.

А потом

куча тряпья на крыше развернулась и вытянула щупальца.

***

— Кракен раздувает воздушный мешок и взлетает. Щупальцами он рулит. А двигает вперед его собственный выдох…

Чак, чей невезучий автомобиль все-таки вытащили из пашни, решил провести для Алионы краткую экскурсию по белому зданию, которое оказалось гондолой. Потому что искра опять ушла в землю, но в этот раз так надежно, что куковать ему тут до вечера.

Кракен выступал в Империи в роли дирижабля. Тот самый воздушный мешок, хотя и раздутый только еле-еле до половины, а потому дряблый и вялый, уже внушал размерами, вытянувшись в длину метров на сто, огромные щупальца не уступали ему длиной, разбросанные по полю, они иногда сокращались, как будто по ним пробегала волна.

Гондола в сравнении с кракеном казалась маленькой и крошечной, но внутри нее места было как в железнодорожном вагоне, на который она несколько походила конструкцией: с одной стороны — узкий коридор, в который выходили окна нескольких купе… в смысле, кают, кают. Чак не преминул предупредить Алиону, что здешние пилоты-кракелетчики считают себя моряками воздушного океана и придерживаются морской терминологии, путать которую с придумками сухопутных крыс так же чревато, как на Земле сказать моряку, что он «плавает».

Помимо нескольких кают в гондоле присутствовала также кают-компания, в которой уже успели расположиться дознаватели, и в которой неуклюжий Чак ухитрился на что-то с хрустом наступить. Опознать раздавленное не удалось, какое-то белое крошево, остается надеяться, что это была какая-нибудь забытая баранка, а не фарфоровая статуэтка цены немалой.

Еще здесь были туалеты, душевые, кабина пилотов в одном конце — откуда девушку с Чаком тут же турнули, чтобы не путались под ногами — и застекленный балкончик в другом конце. Сейчас он походил на маленькую деревенскую веранду, но Алиона представила, как стоит на нем во время полета: под ногами километры, над тобою облака… А между вами — стекло от пола до потолка. Даже голова закружилась.

Потом девушка нашла свою каюту… И забыла обо всем.

Здесь лежал Зай.

Все в той же робе заключенного — никто и не пошевелился его переодеть — серое стальное лицо, смотрящие безразличным взглядом в потолок стальные глаза. Только иногда — очень редко — поднимающаяся в дыхании грудь говорила, что перед ней не труп, не статуя, это все тот же ее любимый Зай, заколдованный злым эльфийским колдовством. Правда, в ту траву, которая превратила его в стального истукана, Зай вляпался сам, но придумали эту гадость стопроцентно эльфы.

Пол качнулся под ногами. Девушка это еле заметила,

она сидела на полу у кровати и держала Зая за руку.

— Взлетели, — заглянул внутрь дознаватель Крэг.

— Хорошо, — безразлично кивнула Алиона. Она никогда раньше не летала на кракене, на дирижабле… да вообще ни на чем! Но не испытывала в связи с полетом никаких положительных эмоций.

Сейчас ее интересовал только Зай.

— Мы в кают-компании.

— Хорошо.

Крэг помялся в дверях:

— Алиона…

Надо же… Правильно произнес ее имя…

— Ты… Извини меня за то, что я тебя ударил.

— Когда? — даже сначала не поняла Алиона.

— На допросе. Понимаешь, это методика такая: от магических средств узнавать ложь можно закрыться, научиться прятать ауру… Вот. А к простым и грубым побоям шпионы как правило не готовы и могут раскрыться. Поэтому…

— Забудь. Я уже забыла.

Крэг постоял в дверях, глядя, как девушка в мужской одежде, с длинными черными волосами, сидит у постели стальной статуи. Кашлянул и ушел.

Алиона сидела и смотрела на любимое лицо. И ей было хорошо.

Даже в сон начало клонить. Все сильнее и сильнее.

Она дотронулась до холодной щеки Зая, и сон отлетел.

— Любимый…

Глава 45

Волны тяжелого дурного настроения накатывали на девушку, заставляя хмуриться и пытаясь склонить ее ко сну. Алиона прижималась лбом к холодной руке Зая и, странное дело, прохлада прогоняла мерзкое состояние, вычищая его, вымывая, как потоки горной реки смыли всю грязь и навоз из Авгиевых конюшен.

— Ты мой Геракл, — она даже нашла в себе силы улыбнуться. А ведь и верно, вся дрянь, налипшая к ней за последние дни, как будто тихо растворялась только от того, что она находится рядом с Заем…

За дверью принялись бродить туда-сюда по коридору, топая сапогами.

Алиона улыбнулась, гибко поднялась на ноги и чмокнула Зая в серый нос:

— Схожу, посмотрю, что там товарищи дознаватели придумали. Нехорошо, как бы, отрываться от коллектива… Правда, непонятно, кто я в этом коллективе — то ли арестованная, то ли важный источник информации, то ли так, забавная зверушка. Но все равно — нужно больше общаться с людьми. А то все эльфы, да эльфы…

Лицо Зая ни изменилось ни на черточку, но она могла бы поклясться, что сейчас оно выглядит гораздо более умиротворенным.

— Пока, Зайчик. Я еще приду к тебе.

Девушка весело улыбнулась и выскочила в коридор. Никого. Наверняка в кают-компании собрались.

Перед тем, как отправиться туда, она подошла к широким окнам, тянущимся вдоль всего коридора и выглянула наружу.

Ух ты…

Они летели.

Нет, этот факт она и до сего момента осознавала, но как-то так, головой. А сейчас вид земли с высоты птичьего полета — и даже выше, потому что вон они, птицы, далеко внизу, мелькают черными крестиками — завораживал, заставляя биться сердце.